Ярослав Иосселиани - В битвах под водой

— А что тут удивительного? — говорил он. — Разве хороший торпедист промажет?

И хоть это была всего лишь первая учебная атака, каждый член экипажа думал тогда так, как старшина торпедистов.

Никто в те дни не предполагал, что не пройдет и месяца, как из этих торпедных аппаратов придется дать залп не по условному противнику, а по кораблям врага, коварно напавшего на нашу Родину.

Началась Великая Отечественная война, но экипаж не сразу принял в ней участие. Ему пришлось пройти большой курс боевой подготовки, прежде чем он смог выйти в море, чтобы уничтожать вражеские транспорты.

— Мы дорожили каждым часом, — рассказывал Грешилов, — чтобы закрепить навыки, приобретенные экипажем в дни мирной учебы. В интервалы между воздушными тревогами, собравшись в кают-компании, офицеры старались заглянуть в будущее. Что принесет экипажу первый боевой поход? Хорошо ли подготовлен экипаж к выполнению воинского долга? Снова и снова тщательно проверяли каждую деталь оборудования лодки, испытывали ее ходовые и маневренные качества, тренировались в быстром выходе в атаку.

Наконец командование выпустило подводную лодку в море. Долго бороздила она синюю гладь, не встречая противника. Экипаж досадовал: дни уходят, а мы бездействуем. Морякам казалось, что во всем флоте только они не могут использовать свое оружие против врага. Но, досадуя, как и все, мы чувствовали удовлетворение. Экипаж, как говорится, обжил море.

С первой позиции экипаж возвратился без боевого успеха. Не принесли военной удачи и второй и третий выходы в море. Даже самые нетерпеливые поняли, что на войне терпение так же важно, как и способность к стремительным действиям.

Другие лодки соединения уже открыли счет потопленных вражеских кораблей. Только наша лодка еще не выпустила по врагу ни одной торпеды.

— Зато вам потом повезло, — перебил я рассказ Грешилова.

— И вам также повезет. Все зависит от желания и энергии. Ваша «Малютка» поновее нашей лодки… Я считаю, вы должны нас обогнать в боевых успехах…

— Да что ты! — рассмеялся я.

Я так подробно передаю рассказ Грешилова потому, что экипаж, которым он командовал, одержал к тому времени пять блестящих побед. Расспрашивая моего друга, я про себя решил следовать его примеру.

— Прибыл вновь назначенный к нам матрос Поедайло, товарищ командир, обратился ко мне Косик, — прикажете представить?

— Зовите!

— Какой Поедайло? — заинтересовался Грешилов. — Ах, это тот разгильдяй… Недисциплинированный подводник. Правда, в боях участвовал…

— Храбрый?

— Раз недисциплинированный, значит, трус и лентяй.

— На мостик проворно поднялся щеголеватый, краснощекий матрос в лихо сдвинутой на самый затылок бескозырке. Разглядывая его, я невольно припомнил кинофильмы, в которых действовали «братишки» времен гражданской войны с пошлыми манерами и склонностью к анархизму.

— Матрос Поедайло прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы! — доложил Поедайло. Его довольно красивые круглые глаза самоуверенно «сверлили» меня.

— Не по уставу докладываете! — вырвалось у Косика, но, встретив мой взгляд, он замолчал.

— Война, товарищ старший лейтенант! — развел руками Поедайло, искоса глянув на помощника. — Что поделаешь, не до уставов…

— Вот поэтому-то и следует особенно строго соблюдать уставные положения, товарищ подводничек! — смерив с ног до головы матроса, заметил я.

— Узнаю вас, узнаю, Поедайло, — вздохнул Грешилов.

— Ах, простите, товарищ капитан-лейтенант, не заметил, здравствуйте! матрос, казалось, смутился.

— Ив этом вас узнаю! Вы не имеете права не замечать тех, кого вы должны приветствовать, — сухо заметил Грешилов.

— Нет, честное слово, не заметил! Вы за тумбой стояли. Оказалось, что матрос Поедайло служил последовательно почти на всех лодках дивизиона и везде проявил себя только с плохой стороны. От него всюду старались избавиться и в конце концов под каким-нибудь предлогом списывали с корабля.

— Да, от такого нужно избавляться, — пробасил Косик вслед Поедайло, которого боцман уводил через кормовой люк в лодку.

— Попробуем воспитать, может, что и выйдет из парня, — возразил я.

— Попробуйте, попробуйте! — иронизировал Грешилов. — Иногда бывают чудеса. Мой боцман с ним ничего не мог поделать. В конце концов он сам однажды напился.

— Поедайло одолел?

— Да. А Поедайло потом хвастал, что он перевоспитал самого грозного и исправного боцмана на дивизионе…

— А сколько же раз он сидел на гауптвахте?

— Не помню. Но взыскания с арестами он имел… и много раз, — ответил мне Грешилов.

— Зря, — решительно заявил я. — Недооцениваем гауптвахту. Она иногда помогает.

— Правильно, — согласился Косик, — я всегда так говорил… А потому, если дали арест, обязательно надо арестовать, а не… дискредитировать свои же решения.

— Вообще вы, братцы, хлебнете с ним горя, — Грешилов задумчиво посмотрел в иллюминатор козырька мостика.

Грешилов оказался прав. Поедайло сразу же начал нарушать дисциплину, бравируя своей разболтанностью.

На следующий же день вечером парторг корабля Петр Каркоцкий сказал мне:

— Я, товарищ командир, насчет новичка, липового новичка, Поедайло нашего…

— Почему липового?

— Какой же он новичок? Он на дивизионе гастролирует давно… все части обошел.

— Да, говорят, так. Но надо перевоспитать разгильдяя.

— Надо, конечно, но потребуются крутые меры. Самые крутые.

— Говорят, он одного боцмана уже… воспитал.

— Был такой случай, — Каркоцкий расхохотался. — Вам уже рассказали? Это шутка, конечно, но недалекая от правды… Он ведет, нехорошие разговоры среди товарищей. Такие ужасы о войне рассказывает, что прямо запугал всех. Ведь наши матросы еще не обстреляны, под глубинной бомбежкой не были, и они…

— Верят ему? Каркоцкий задумался.

— И верят, и не верят. Кое-кто может и поверить. Есть же люди со слабым характером.

— Надо, чтобы его разоблачили, как труса, — посоветовал я парторгу.

— Примерно в таком направлении я и ориентировал комсомольцев, но решил доложить вам…

— Правильно.

— Да, этот «храбрец» еще воспевает пьянство…

— Но списывать с корабля не будем. Он пойдет с нами в поход, — решил я.

— Мне тоже кажется, что списывать нет необходимости. У нас народ хороший. Сумеем переварить такого «героя», — согласился со мной парторг.

Таким образом, по вопросу воспитания Поедайло мы с парторгом были одного мнения.

— Еще одно дело, товарищ командир, — проговорил парторг, вставая и собираясь уходить. — Подводная лодка «Агешка» вернулась из очень интересного похода. Нельзя ли попросить командира побеседовать с нашими ребятами?