Ярослав Иосселиани - В битвах под водой

Под звуки духового оркестра командир соединения выносит на верхнюю палубу гвардейский флаг. За командиром идут начальник политотдела, начальник штаба и другие командиры.

Командир соединения подходит к личному составу «М-35» и, остановившись в нескольких шагах перед строем, дает знак своему начальнику штаба зачитать приказ Верховного Главнокомандующего о преобразовании «М-35» в гвардейскую подводную лодку. Оркестр умолкает.

В тишине, нарушаемой лишь криком чаек за кормой плавбазы, торжественные слова приказа слышны почти на всех кораблях в гавани.

Я стоял вместе с экипажем «Малютки» возле носовой артиллерийской башни плавбазы и внимательно наблюдал за моряками подводной лодки-именинницы. На их лицах было написано ни с чем не сравнимое чувство гордости за свой корабль. И я не сомневался, что, глядя не этих богатырей, остальные подводники также думали о своем долге перед социалистической Родиной. Гордясь за своих друзей и товарищей, удостоенных высокого звания, каждый из присутствовавших на торжестве подводников мысленно прикидывал, что ему лично нужно сделать, чтобы равняться по гвардейцам, передовым воинам соединения.

После того как был зачитан приказ, командир соединения сделал шаг вперед и вручил Гвардейское знамя командиру «М-35» капитану третьего ранга Прокофьеву, Держа в левой руке древко знамени, Прокофьев опустился на правое колено. Его примеру последовали все остальные члены экипажа гвардейской подводной лодки.

— Я, воин Вооруженных Сил Советского Союза, — огласили бухту произносимые экипажем «М-35» слова клятвы гвардейцев, — получая Знамя советской гвардии, даю торжественную клятву: быть преданным до последней капли крови делу Великой партии Ленина, разить врагов Родины до полного их уничтожения и торжества нашей победы!

Подводники произносили слова клятвы с чувством глубокой ненависти к врагу.

— Клянусь быть образцово дисциплинированным и бдительным воином! Строго хранить государственную и военную тайну! Беспрекословно выполнять все требования воинских уставов и приказы командиров! Клянусь постоянно совершенствовать свои военные знания и умело применять их в борьбе с врагами Родины!

Прокофьев приложил к губам и поцеловал новое Гвардейское знамя корабля. Затем он поднялся и, став впереди колонны, под звуки марша повел экипаж на борт «М-35». Здесь подводники выстроились для торжественного подъема флага.

— Гвардейский флаг поднять! — скомандовал Прокофьев, когда все недолгие приготовления были окончены. Оркестр заиграл Гимн Советского Союза, и по стальной мачте медленно поплыл вверх гвардейский флаг.

По окончании торжества я приказал отправить экипаж на «Малютку», а сам направился в каюту начальника штаба соединения капитана второго ранга Андрея Кудели, куда меня пригласили.

— Вы ознакомились с кораблем? — сухо спросил он меня.

— Так точно. Я был на корабле в течение, — я глянул на свои ручные часы, более пяти часов…

— О-о-о, много! — Куделя улыбнулся. — В военное время это много. Вы должны уже кое-что знать.

Я молча пожал плечами, не понимая, к чему он клонит.

— Хочу вас с самого начала ориентировать, — продолжал капитан второго ранга, усаживаясь за рабочий стол. — Вам придется сдать следующие экзамены: устройство подводной лодки, уход за механизмами, организация службы, морской театр, противник морской и сухопутный, а также знать все боевые наставления и инструкции.

— Так точно, мне комдив все сказал, — вставил я. — и в моем блокноте уже сделана соответствующая запись.

— Где вы научились перебивать старших при раз-говоре?

— Виноват! Прошу прощения!

— То-то же! — Куделя внезапно улыбнулся. — Комдив вам не все сказал, я хочу пояснить более подробно…

И действительно, оказалось, что предметов для предстоящих экзаменов было гораздо больше, чем я предполагал.

— Таким образом, получается, — заключил Куделя, — для того чтобы вас выпустили в море как командира корабля, Надо вам получить четырнадцать пятерок, не меньше. Одна же четверка может испортить все дело. При этом все экзамены надо сдать за четырнадцать дней, учтите.

— Да, по предмету в день…

— Нет, не так. Последовательно эту задачу нельзя решать, у вас не хватит времени, — он посмотрел мне в глаза. — Нужно все предметы изучать одновременно, только так. Тогда на каждый предмет получится по четырнадцать дней. Вполне достаточно, не правда ли?

Мы рассмеялись.

— Иначе нельзя, работать приходится именно так. Вы же видели: «М-35» стала гвардейской. Чем хуже матросы вашей «Малютки»? Ничем, правда? Значит, и ваша лодка должна быть гвардейской…

— Ну-у, гвардейской! Нам бы… хотя бы размочить…

— Почему «хотя бы»? — спросил начальник штаба. — Вашей лодке легче стать гвардейской, чем той же «М-35»…

— Почему?

— Потому что в вашем распоряжении, милый мой, теперь боевой опыт гвардейцев. Изучайте его и используйте. Они ведь этого не имели…

Спорить против таких доводов было трудно. За год войны наши подводные лодки на Северном флоте, на Балтике и на Черном море получили колоссальный опыт боевых действий. Изучение и умелое использование этого ценнейшего опыта предопределяло успехи в бою и намного облегчало выполнение боевых задач в море. И кто исходил в своей работе и учебе именно из этой простой истины, тот неизменно находился в числе передовых воинов-победителей, будь это на море, в воздухе или на сухопутье.

Капитан второго ранга приказал мне составить план моих личных занятий и подготовки экипажа к выходу в море и представить его на утверждение командования не позже следующего дня.

Вечером я пригласил к себе рабочих.

— Я уже знаю. о чем ты меня будешь спрашивать, Ярослав Константинович. Ефим Ефимович опустился на предложенный ему стул и пригладил поседевшие пышные усы.

— Тем лучше, дядя Ефим, ведь мы старые знакомые.

— Твой новый экипаж хороший… люди трудолюбивые, добросовестные и… очень хотят, рвутся, можно сказать, в бой. Но… только все зависит от тебя! Ефим Ефимович многозначительно посмотрел на меня. — Только от тебя! Твой предшественник был мягковат. А начальник должен быть твердым и справедливым, понял?

— Главное — надо быть справедливым! — поддержал старика Селиванов.

— Это он меня упрекает, — пояснил, улыбаясь, Метелев, — дескать, он много работает, а я его мало хвалю. А зачем хвалить? Его недавно наградили медалью «За боевые заслуги». Вот и похвала!

— Поздравляю! — сказал я, протягивая руку Селиванову.

— Будто я и впрямь требую, чтобы меня хвалили, — оправдывался смущенный Селиванов.

— Прошу меня извинить, товарищи, — спохватился я. — Нечем угостить. Только сегодня прибыл на корабль…