Ярослав Иосселиани - В битвах под водой

На стадион выбегает команда «Люфтваффе». Фашистские футболисты в хорошей спортивной форме. Эсэсовцы встречают их маршем на губных гармошках. С противоположной стороны стадиона появляются измученные, истощенные советские спортсмены. Их только что привезла тюремная машина, которая будет ждать их за воротами стадиона. Киевляне узнают своих любимых футболистов — Трусевича, Клименко, Кузьменко, Балакина, Тютчева и других. Это футболисты киевского «Динамо».

В тяжелые дни защиты столицы Украины спортсмены «Динамо» сражались с фашистскими интервентами далеко за Днепром. Воинская часть, в которой они служили, попала в окружение, и вырваться из фашистских когтей удалось лишь немногим. Захваченные в плен советские спортсмены сперва были брошены в концлагерь, но оккупантам нужны были рабочие руки, и вскоре их прислали на хлебозавод, где они должны были работать по двенадцать и больше часов в сутки, получая за это всего лишь 300 граммов хлеба. Разве могли они думать о каких-то соревнованиях? Но их доставили на стадион под дулами пистолетов.

Раздается свисток судьи, возвещающий о начале игры. Динамовцы предупреждены о том, что они должны проиграть фашистской команде, иначе смертная казнь. Судья грубо нарушает общепринятые правила не замечая вопиющих хулиганских поступков немецких футболистов и придираясь к советским спортсменам. В первые же минуты игры центр нападения фашистской команды сбивает с ног вратаря, который теряет сознание. И хотя лицо у Трусевича в крови, ему не собираются оказать медицинскую помощь. Эсэсовцы и спортсмены «Люфтваффе» не скрывают своей радости.

Закусив губы, скорбно молчат киевляне…

…Актер сделал паузу, и я окидываю взглядом сосредоточенные лица подводников. В грозном молчании сжимают они зубы. Глаза этих мужественных людей говорят о том, что они готовы к самой жестокой схватке с врагом, чтобы отомстить за поруганную честь советских людей…

Пользуясь отсутствием вратаря, футболисты «Люфтваффе» забивают мяч в ворота динамовцев. Раздаются свист и крики на скамьях эсэсовцев. Однако вскоре Трусевич приходит в себя и снова занимает свое место в воротах киевлян. И вдруг происходит нечто ошеломляющее. Динамовцы переходят в решительное наступление. Следует атака за атакой, инициатива вырвана из рук «Люфтваффе». Фашистские футболисты в отчаянии пускают в ход кулаки, ругаются и грозят всеми земными карами… Но все напрасно. Правый край Клименко красиво забивает гол. Громовая овация, стадион ликует. Через несколько минут киевляне забивают еще один гол в ворота «Люфтваффе». Диктор по радио грозит «красным агитаторам», выкрикивающим «неуважительные слова» по адресу немецких армейских спортсменов, но его голос тонет в шуме ликующего стадиона.

До конца игры динамовцы забивают еще четыре гола и заканчивают матч со счетом 6: 1 в свою пользу. Эсэсовцы сконфуженно покидают стадион. Советских футболистов хватают и грубо тащат в тюремную машину, которая отвозит их к месту казни. Перед смертью Трусевич высоко поднимает сжатые кулаки и, грозя ненавистным оккупантам, кричит:

— Мы разгромили вас на футбольном поле, разгромим и в боях!

…Рассказ произвел на подводников сильное впечатление.

В зал вошел дежурный по штабу, с трудом пробрался к комдиву и стал ему что-то докладывать. Хияйнен тут же встал, отыскал меня глазами и сделал знак, чтобы я вышел за ним из помещения.

Лев Петрович быстро и молча шел на плавбазу «Эльбрус». Я едва поспевал за ним.

— Как вам понравился рассказ о динамовцах Киева, товарищ капитан второго ранга? — нарушил я молчание. — Прямо хватает за живое, не правда ли? Так и хочется отомстить этим варварам…

— Вот вам и представляется такая возможность, — ответил комдив, освободилась позиция. Я думаю послать вашу «Малютку».

— А чья позиция освободилась — разрешите узнать?

— Хаханов утопил транспорт с войсками, возвращается.

— Молодец! Это сегодня уже вторая победа.

— Третья. Вы забыли Кудрявцева.

В штабе Льва Петровича уже ждали офицеры с картами и другими документами, чтобы подробно доложить обстановку на театре.

— Готовьте корабль к срочному выходу! — приказал мне Хияйнен после беглого просмотра документов.

— Есть! К которому часу прикажете доложить?

— Срочный выход! Выпустим сразу по готовности. У вас еще работы много: не все запасы пополнены, экипаж на вечере на фабрике…

— Люди будут на корабле через десять минут! А пополнение всех запасов займет не более одного часа…

— Даю вам на все два часа!

— Есть два часа! Прошу разрешения идти.

— Подождите, — Лев Петрович придвинулся к морской карте, на которой разноцветными карандашами была нанесена оперативная обстановка в районе нашего базирования. — У выхода из нашей базы на боевой позиции находится немецкая подводная лодка. Предположительно «U-21». Выход из базы и проход через ее позицию должен быть совершен искусно и обязательно в темное время суток.

— А ее не будут загонять под воду на время выхода? — поинтересовался я.

— Нет, командир базы имеет задание во что бы то ни стало уничтожить эту немецкую лодку, и он ее зря пугать не собирается. Но пока ему удастся выследить и наверняка атаковать ее, может пройти много времени. А мы ждать не можем. Поэтому нужно выйти затемно и проскочить через вражескую позицию, полагаясь на свое искусство, понятно?

— Так точно, понял!

— Пока корабль будет пополняться запасами, подумайте о вариантах выхода из базы и доложите мне свои соображения. Все, идите исполняйте!

Уже через час по получении приказания «Малютка» готова была к выходу в море. Кормовые швартовы были отданы, но в этот момент я услышал с борта «Эльбруса» слова Хияйнена: «Иосселиани, повремените с отходом!» Одновременно со стороны моря раздались гулкие разрывы глубинных бомб и артиллерийская канонада.

Но вскоре прекратились и грохот орудий и разрывы знакомых глубинок, и в бухте снова воцарилась тишина, которую нарушал лишь многоголосый хор лягушек из окружавших базу болот. А через некоторое время завыли и шакалы, которые во время бомбежки молчали, трусливо забившись в кусты.

Сходить с борта «Малютки» никому не разрешалось, и мы стояли на швартовах в ожидании дальнейших приказаний. Примерно через полчаса мы услышали шутливое обращение Ивана Ивановича:

— Эй вы, орлы-именинники! Поздравляю вас!

— С чем? — раздались голоса.

— Командир базы своими кораблями утопил немецкую подводную лодку!..

— В самом деле утопил или?..

Мы ведь знаем, как иногда топят подводные лодки. Нашу «Малютку» тоже дважды фашисты объявляли утопленной…

— Сомнений нет! — послышался радостный голос Ивана Ивановича. — Сообщили, что на воде подобрали двух немцев из экипажа подводной лодки.