Ярослав Иосселиани - В битвах под водой

— На «Комсомольце» сигнал: «Всем шлюпкам немедленно возвратиться к кораблю!» — доложил вперед смотрящий курсант.

Это означало, что ожидается шторм и дежурный по кораблю принимает меры безопасности.

Старшина попытался развернуться в сторону учебного судна, но это оказалось не так-то просто. Шквалистый ветер становился все сильнее и сильнее. Мы растерялись и, забыв элементарные правила гребли, начали, как говорится, ловить «щук», тормозя движение болтающимися веслами. Шлюпка почти перестала продвигаться вперед и, потеряв скорость, никак не могла развернуться на волне. Она то поднималась на гребень волны, то падала носом вниз и, зарывшись, черпала воду.

— Действовать по команде! — в отчаянии призывал к организованности старшина, командуя как можно громче. Но его уже никто не слушал, и мы гребли кто куда, мешая друг другу.

Тогда старшина выхватил сигнальный пистолет и выстрелил ракету. На «Комсомольце» приняли сигнал бедствия и немедленно послали за нами моторный катер. Однако, пока спасательный катер сумел дойти до нас, мы чуть не утонули. В этом был виноват Федя Видяев. Он уронил весло в воду и пытался его поймать, наклонившись за борт, но очередная волна буквально вытащила его из шлюпки. Курсанты все сразу бросились спасать его, накренили шлюпку, и она перевернулась.

Лето еще только начиналось, и вода в Финском заливе была очень холодная. Пробыв в воде около получаса, мы буквально окоченели. Но, когда нас доставили в корабельный лазарет на «Комсомолец», мы быстро отошли. Командование наказало участников неудачного шлюпочного похода. Старшина был подвергнут аресту, а остальные курсанты получили наряды вне очереди. Нас тогда возмущала «несправедливость» наказания, и мы долго не хотели мириться с ней. В нашем сознании не вязалось: как это так, мы чуть не утонули, и нас же наказали. Видяев, кажется, раньше других осознал тогда нашу виновность.

— По-моему, наказали нас все же правильно, — к общему удивлению вдруг заявил он. — Случай-то ведь из ряда вон выходящий.

— Да, конечно, — удивленно посмотрел на Федю Семенов, — ну и что?

— Значит, надо было наказать тех, кто растерялся, а растерялись мы и чуть не наделали… беды! — Видяев говорил быстро и громко — так, чтобы мы не могли возразить ему. — И нечего возмущаться, наказали поделом.

— Если так наказывать, все будут бояться и… никто не научится грести и… ходить на шлюпках, — пытался я возражать.

— Наоборот! Теперь-то уж к концу лета, как и положено по программе, мы обязательно будем опытными старшинами шлюпок, а в будущем году — командирами катеров, а… когда-нибудь, может, и командирами кораблей…

Федя Видяев был очень прилежный и добросовестный курсант. Он стремился стать настоящим моряком и опытным командиром-подводником еще в те годы, когда мы находились в стенах Военно-морского училища. И он достиг своей цели. Уже в первые дни Великой Отечественной войны Федор Видяев проявил себя как подготовленный командир современной подводной лодки. Каждый выход в море его «Щуки» означал гибель нескольких вражеских транспортов или боевых кораблей.

О боевых походах подводной лодки под командованием Видяева знали на всех флотах, и подводники учились на его примере бить и побеждать врага. Мы, черноморцы, восхищались мужеством и мастерским владением оружием «щукарей» Видяева и во всех подробностях знали о каждом их походе. Их последние боевые встречи с конвоем противника были особенно замечательны.

«Щука» находилась на боевой позиции в районе Берлевога, у берегов Северной Норвегии. Рано утром, сразу же после погружения, в перископ был обнаружен вражеский конвой. Два больших транспорта и шесть охранявших их сторожевых кораблей и охотников за подводными лодками вытягивались из фиорда, чтобы взять курс на восток, к портам снабжения одной из немецких группировок. Видяев решил атаковать сразу два транспорта. Он отдал приказание, и «Щука» начала маневрирование для форсированного выхода в точку выпуска торпед. Но лишь только лодка легла на боевой курс, как ее перископ был обнаружен береговыми постами наблюдения, и фашисты открыли по лодке артиллерийский огонь. Вскоре на помощь вражеским береговым батареям пришли сторожевые корабли из состава конвоя, и на лодку посыпались серии глубинных бомб. Однако «Щука» решила не уклоняться и, не сворачивая с боевого курса, продолжала вы-ходить в торпедную атаку. Это облегчало задачу атакующим сторожевикам, и они безнаказанно бомбили ее. Каждая серия бомб причиняла лодке все новые и новые повреждения. В отсеки через трещины корпуса проникала забортная вода. Личный состав проявляя чудеса стойкости и героизма, самоотверженно боролся с последствиями вражеских бомбардировок.

— Товарищ командир! — докладывали из гидроакустического поста. — Прямо по корме сторожевик, быстро приближается!

— Он снова выходит в атаку на нас. Надо его проучить, — вслух рассуждал Видяев, поворачивая перископ в сторону, откуда грозила опасность, — кормовые аппараты товсь!

Едва командиру успели доложить о готовности к стрельбе кормовых аппаратов, как из боевой рубки последовала команда:

— Ап-па-раты, пли!

Корпус корабля дрогнул, торпеды вырвались из аппаратов и устремились по заданному курсу.

— Слева сорок пять быстро заходит второй сторожевик! — докладывал гидроакустик.

А в это время по носу «Щуки» легла новая серия знакомых глубинок, но их хотя и близкие разрывы на этот раз не произвели на подводников сильного впечатления. Среди общего гула взрывов по корме отчетливо были слышны два громовых раската.

— Это сторожевик приказал долго жить! — шутил между делом Видяев, приготовившись вновь поднять перископ, чтобы еще раз уточнить данные движения основных объектов транспортов и выпустить по ним носовые торпеды.

Несмотря на чрезвычайное напряжение, подводники в отсеках ликовали. Враг тонул, была одержана победа над боевым кораблем фашистов. Правда, это была не главная цель. Основной задачей подводной лодки было уничтожение транспортов с военными грузами, а не сторожевых судов, но победа была одержана над военным, боевым кораблем, и это доставляло особое удовлетворение.

Гибель сторожевика привела в замешательство весь конвой. Сперва фашисты растерялись, не зная, как быть. Строй судов был дезорганизован, каждый капитан пытался, видимо, спасаться самостоятельно, уклоняясь от преследования «большевистского чудовища». Но вскоре гитлеровцы пришли в себя и приступили к организованным действиям. Транспорты резко повернули вправо, пытались укрыться в ближайшем фиорде, а все катера бросились в атаку на подводную лодку, забрасывая ее глубинными бомбами. Но как раз в тот момент, когда транспорты начали разворачиваться на новый курс, раздались три последовательных взрыва огромной силы. Головной транспорт, охваченный пламенем, еще продолжал циркулировать по инерции, в то время как шедший вслед за ним второй транспорт был закрыт двумя огромными пароводяными столбами, поднявшимися над судном.