Джон Бэррон - Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко

Беленко опомнился: его не понимают! Он выхватил пистолет и выстрелил в воздух. В Японии владение оружием и стрельба являются тягчайшим преступлением, и если бы он бросил гранату, эффект на толпу произвел бы тот же. Фотоаппараты тут же были спрятаны, кое-кто даже вытащил пленку и бросил ее на землю перед летчиком.

Три машины, одна за другой, медленно приблизились и благоразумно остановились, держась вне досягаемости пистолетного выстрела. Из машины вышли два человека и стали осторожно приближаться к самолету, размахивая белым флажком. Показывая на пистолет, они знаками поясняли, что его нужно убрать. Беленко вложил пистолет в кобуру. Только после этого один из японцев приблизился настолько, чтобы можно было разговаривать. Беленко спрыгнул с крыла на землю.

— Do you speak English?

— Нет.

Японец махнул своему компаньону, маленькому пожилому человеку. Тот выступил вперед и обратился к Беленко на ломанном русском. „Пистоли пожаль”. Беленко протянул ему пистолет. „И ножи, тожи пожаль”. Беленко отдал нож, торчащий из застегнутого кармана летного комбинезона. „Идите нами, пожаль. И не делить глюписть”.

Аэровокзал напоминал растревоженный муравейник. Все старались увидеть, а некоторые даже коснуться этого экзотического существа, так внезапно и неожиданно появившегося среди них из другого мира.

Не прошло и десяти минут после приземления МИГа, как в аэропорту появился человек, прекрасно говорящий по-русски. Несмотря на то, что он представился сотрудником японского министерства иностранных дел, Беленко с самого начала понял, что перед ним офицер разведки. В кабинете начальника аэропорта Беленко протянул ему записку, которую заранее старательно написал на английском.

— Кто это написал? — спросил офицер.

— Я.

— Прекрасно! Расскажите теперь, что случилось. Вы сбились с курса?

— Нет. Я прилетел сюда намеренно. Я прошу политического убежища в Соединенных Штатах. Зачехлите самолет и побыстрее поставьте охрану. Немедленно свяжите меня с американцами.

Как только офицер перевел слова Беленко окружающим, раздались приветственные возгласы, а некоторые даже пустились в пляс. „Довольно! Хватит!” — остановил их офицер.

— Не можете ли вы написать то, что только что сказали?

— С удовольствием.

„Следуйте за нами" — предложили летчику. Беленко повиновался, набросив летную куртку на голову, чтобы скрыть лицо от фотокорреспондентов, которые уже успели примчаться в аэропорт. Сквозь узкий живой коридор Беленко, окруженный сопровождающими, поспешил в машину, которая примчала их по боковым улицам к задней двери гостиницы.

Переводчик и два человека из охраны остались с Беленко в номере, в то время, как двое других охраняли дверь снаружи. Вскоре Беленко принесли белье, кимоно и обувь и предложили принять душ. Все его вещи унесли.

Обед из восьми блюд был подан в номер. Беленко никогда не приходилось отведывать японской кухни, все казалось деликатесом. „Я слышал, в Японии очень хорошее пиво”, — с надеждой намекнул Виктор. „Спасибо за комплимент, но в настоящих обстоятельствах мы не можем предложить вам ничего алкогольного”. Беленко еще не знал, что русские уже предъявили Японии обвинение, будто сбившемуся с курса советскому пилоту давались наркотики, и японцы старательно избегали всего, что могло бы дать почву этим обвинениям.

Другой представитель министерства иностранных дел Японии, очень самоуверенный, элегантно одетый японец лет тридцати появился в номере в девять часов вечера. На хорошем русском он попросил Беленко еще раз подробно рассказать о деталях и цели его полета. Беленко выполнил просьбу, и в свою очередь потребовал: „Бросьте в море мой парашют и одежду, чтобы они подумали, что самолет упал в море”.

— Извините, но это невозможно. Весь мир уже знает, что вы здесь. Русские требуют, чтобы мы вернули вас и самолет. Но вам нечего опасаться. Мы вас не выдадим. Вы будете в полной безопасности, и мы выполним все, о чем вы нас попросите. Но это займет некоторое время из-за официальной волокиты. Завтра вместе полетите в Токио. Для вашей безопасности мы полетим на военном самолете.

— Я готов.

Японец пожал Беленко руку и поднялся.

— Вы даже не представляете какой международный конфликт вы создали для Японии, Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Мы находимся под сильнейшим давлением со стороны русских. Но мы не выдадим вас, потому что это противоречит нашим законам и нашей демократии. Вам нечего волноваться.

Он искренен. Все так, как он говорит. Но что, если они не выдержат советского давления? Нет, я верю им. Я должен им верить.

Спал Беленко плохо. Видел, как в два часа ночи охранники, сидящие на другой кровати, были сменены новыми. Рано утром Беленко принесли костюм. Пиджак подошел, но брюки слишком коротки. Послали за другим. На этот раз брюки оказались длинными, а пиджак велик. Времени, однако, уже не оставалось. Японцы достали где-то ножницы и укоротили брюки. Наряженный в едва достигающие носков брюки, мешковатый пиджак, мятую шляпу и в темных очках Беленко выглядел непривычно и нелепо.

Чтобы не привлекать внимание, они вышли из гостиницы через кухню, но тучи репортеров и фотокорреспондентов уже поджидали их. Охрана растолкала журналистов, машина с места дала полный газ, стараясь оторваться от устремившейся за ней вдогонку прессы. На подходе к оживленному перекрестку на пересечении автострад пять машин с ведомственными флажками выровнялись в шеренгу и, достигнув перекрестка, понеслись в разных направлениях. Обескураженные этим маневром корреспонденты не знали за какой из них следовать. Беленко же кружным путем привезли на свалку, расположенную за городом. Тут же рядом опустился вертолет. Не прошло и минуты, как Беленко был уже в воздухе.

Вертолет сел на базе Хитозэ рядом с военно-транспортным самолетом, моторы которого уже работали, и, как только Беленко со своими сопровождающими оказались на борту, самолет взлетел. Из-за шума в самолете, предназначенного для транспортировки грузов, разговаривать было трудно, и Беленко большую часть пути разглядывал дивный японский пейзаж далеко внизу. Каждый метр земли, даже неудобные для обработки склоны, были тщательно культивированы. Города и деревни выглядели чистыми и аккуратными. Не найти и следа заброшенности. Земля казалась Беленко прекрасным и с любовью возделанным садом.

Как противоречив мир. У японцев так немного земли и материальных ресурсов, но зато как полно они их используют!

Снова настырные журналисты блокировали дорогу из аэропорта в Токио, ослепляя Беленко фотовспышками. Охрана и полиция поддерживали связь при помощи передатчиков размером меньше ладони. Журналисты имели свои передатчики, которые позволяли им устанавливать местонахождение процессии машин с Беленко, поймав волну, на которой переговаривалась полиция и охрана.