Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015)

Он как раз вернулся с ежедневной пробежки, и в казарме ему сказали, что я его искал… Рустам ехать согласился.

Я рассказываю обо всем этом так подробно только по одной причине.

Я выбрал четверых из одиннадцати.

И вышло, что судьба моими руками разделила моих же товарищей на живых и мертвых…

Мы впятером ехали в звездорез, в огонь только что начавшейся наступательной операции. Впереди были Пески, Авдеевка, Первомайское, Нетайлово, «Зенит», Донецкий аэропорт…

Но мы уцелели. Все.

Семеро, оставшихся в ППД, готовились еще полтора месяца.

Стрельба. Тактика. Краткосрочные снайперские курсы в Житомире.

На фронт они вышли только в конце августа. Под Иловайск.

Никто не вернулся…

Рано утром 10 июля мы выдвинулись на 17-й блокпост, где накапливались силы для штурма села Карловка. Это был, фактически, наш первый бой.

В наступлении была задействована рота снайперов, разведрота, наша бригадная пехота, «Правый сектор» во главе с Ярошем, «Донбасс-1». Несколько танков и БМП должны были обеспечивать огневую поддержку в боевых порядках.

Николай Кудря (Оптик)

Выдвинулись на рубеж атаки. По заранее доведенному плану, должны были наступать по полю, однако в последний момент нас вернули на исходную.

Долго ждали, потом поступил приказ наступать по асфальту.

Пошли. Сразу за поворотом дороги нас начали обстреливать из стрелкового оружия.

Снайперская пара — Вася и Вова, в «кикиморах», ушли левее. Очевидно, они приняли решение занять позиции на господствующей высоте, чтобы поработать оттуда, подавить огневые точки.

Бронетехника открыла огонь по Карловке, однако дальше мы не продвинулись. До дамбы не дошли. Пришел приказ на отход.

Я начал собирать своих бойцов. Подъехал на «бэхе» Варвар — комвзвода из разведроты.

— Там, на фланге, твоих ребят побило!

…С Варваром мы подъехали к месту, где лежали Вася и Вова. Их как раз загружали на танк, чтобы вывезти. Вася уже не дышал…

Скорее всего, при перемещении, их засекли вражеские снайпера и минометчики. Вася был убит пулей. Впоследствии, когда Вова попал в военный госпиталь, мы узнали, что его ранение — осколочное…

Паша Мазник вернулся из штаба и сказал, что выезжаем прямо сегодня вечером. Как раз на 2-ю БТГР идет машина.

Мы быстро собрались. Попрощались со всеми. У Деда глаза были на мокром месте…

Загрузились в «Урал».

Морячок едет с нами. Оружия у него нет, оно осталось в 1-й РТГР, поэтому ему вручили пару «мух».

Когда выезжали за ворота, Кос вдруг встрепенулся, высунулся из кузова.

— Сестра с мужем приехали… — выдохнул он.

Напротив КПП стояла машина, возле нее — молодая женщина. Увидела Коса. Что-то закричала, поспешно села на переднее сиденье.

Машина поехала за нами.

Кос, кусая губы, смотрел назад. Махал рукой, шептал: уезжай! Уезжай!

Момент был такой… Как в кино, в общем.

Мы сидели и думали каждый о своём, но все — о тех, кого оставляли за спиной, возможно, навсегда.

Но это армия! Армейской жизни чужд пафос. Поэтому, когда мы приехали в техпарк, где машину должны были дозаправить, выяснилось, что «добро» на выезд нас пятерых от Зубовского не получено.

Мы долго матерились. Но никуда не уехали. На фронт поехал только Морячок…

Паша Мазник уверял, что не позднее, чем завтра, он с Зубовским вопрос утрясет, но мы все равно очень злились.

Я сказал, что раз такое дело — еду утром домой, а вернусь тогда, когда точно будет выезд.

Нагруженные снаряжением и оружием, мы добрели от парка до палаточного лагеря. Свалив все, как попало, на койку, я пошел в магазин. Купил водки и двинул в казарму, поминать Васю.

Утром я на автобусе уехал домой. Как только вошел в прихожую, раздался звонок. Звонил старшина роты.

— Завтра к 8 часам ты должен быть в бригаде. Выезжаете на фронт. Все документы готовы.

Я не сказал родным, что еду на войну. Рассказал об этом только своему другу Гене Мазепе, попросил подвезти в ППД. Он с готовностью согласился.

Генка большой патриот — и был, и есть. Даже ворота своего дома выкрасил в цвета украинского флага.

Забегая вперед, скажу, что и Гена, и его жена Лара очень помогали потом моей роте. Много раз Гена на своей «Тойоте-Тундре» приезжал к нам на фронт, привозил пацанов (в том числе и меня!) из отпусков и забирал, отвозил в Черкасское следующую партию отпускников.

Когда я приезжал с войны, Гена и Лара встречали меня в Мерефе, привозили к себе в дом, кормили, отпаивали коньяком. Только после этого я отправлялся домой — уже отошедший, выговорившийся, способный почти нормально общаться, не слишком пугая родных.

Гена и Лара принимали на себя первый удар моего, травмированного мгновенным переходом от фронта к тылу, характера. Спасибо им за доброту и терпение!

Утром Гена отвез меня в Черкасское. У палатки снайперов были сложены ящики с патронами и гранатами, карематы, спальники, оружие.

В палатке спали незнакомые пацаны: снайпера с 3-й БТГР вернулись в ППД.

Карабей спросил, есть ли у меня броня. Узнав, что нету, выдал мне один из ротных бронежилетов, привезенных волонтерами.

…В сентябре, в разбитом доме в Песках, я увидел напольные весы. Взвесил свой броник. Стрелка показала 15 килограмм.

Я пробегал в этой броняшке до конца декабря. Потом Рома Доник подарил польский бронежилет, 8-килограммовый…

Начали загружаться в машину, и тут Костя Бабич предложил сфотографироваться на память.

Мимо проходил тот самый толстенький боец из ремроты, которого я первым увидел в палаточном лагере в день приезда, 18 июня.

— О, братан, привет! Сфоткай нас!

— О, то давайте, хлопці! Їдете? Удачі, обережно там! Я теж не сиджу без діла, не байдикую: вчора як раз танчік полагодив!

Когда кто-то едет воевать, а ты пока не едешь — чувствуешь себя неуютно, как будто прячешься. У любого человека, если совесть у него на месте, — такое чувство. Потому эмоции паренька, когда он говорил про танчик, были мне понятны. Он хотел сказать, что тоже полезен. Что от его работы здесь, в Черкасском, — там, на фронте, тоже многое зависит…

— Ты меня встречал, когда я в бригаду только приехал, сегодня на фронт провожаешь. Смотри, чтобы обязательно так же и на дембель, домой проводил! — рассмеялся я.

В день демобилизации я не встретил этого толстячка, но много раз видел на фронте. Он вышел на войну вместе с 1-й БТГР в ноябре, на замену обескровленному второму батальону. В базовом лагере в Тоненьком ремонтеры жили за три дома от нашего. Надеюсь, этот хлопец уцелел…