Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015)

Ремонтник сделал фотку, мы обнялись с провожающими и загрузились машину.

С нами на фронт ехал разведчик из разведроты, снайпер мотострелков, и еще один боец, весьма забавный. Призванный еще в апреле, он тупо устал бухать в палаточном лагере и решил все же встать на путь исправления. Всю дорогу он очень радовался тому, что наконец-то решился и едет на войну. Человек прямо расцвел на глазах. Даже слетевшая за борт машины кепка не смогла испортить его настрой.

Фото перед отъездом на фронт. Живые и мертвые…

Крайний раз я видел этого пацана в феврале. Был жив.

Снайпер-мотострелок, орденоносец, возвращался на фронт после ранения.

Водилой был солдат-срочник, родом из Донецка.

Доехали отлично. Машины, обгонявшие нас, приветственно сигналили, люди махали руками. По дороге останавливались на заправках перекусить, пару раз патриотично настроенные граждане покупали нам в дорогу воду. Мы отказывались, но люди совали эти бутылки прямо в руки.

На нацгвардейском блоке у границы областей нас встретил БТР сопровождения. На броне сидели Морячок, Виталя Додон и незнакомые пока мне бойцы.

В сопровождении брони мы поехали в базовый лагерь, который пару дней назад переехал в Николаевку. Фронт шел вперед. От нового лагеря до сепарских позиций в самом «узком» месте было километров 5 по прямой.

Пока ехали, пацаны на броне решили приколоться над новичками и открыли огонь по крупной посадке. Мы без промедления тоже начали стрелять, хотя и не видели ничего угрожающего. Все встряхнулись, настроились: теперь мы на войне.

Правда, как потом рассказывал сидевший в кабине Медведь, водила-срочник, когда услышал стрельбу, начал плакать и молиться.

Но это не важно, я считаю. Важно, что баранку не бросил. А там, хоть молись, хоть в штаны ссысь: главное, делай свое дело, как должно…

Лагерь расположился в старом колхозном саду за деревней.

Доложились, выгрузились, разрядились. Старый солдат Медведь отличился: на второй минуте пребывания на фронте, разряжая автомат, дал «двоечку» в воздух. Аж комбриг, что был рядом, заглянул «на огонек», узнать, чего это у снайперов такое деется.

Пока радовались за Медведя, в небо ввинтилась красная ракета: тревога!

Построились возле штаба. Комбриг спросил, кто не хочет идти. Таких не было. Загрузились в «шишарик».

Так, через полчаса по прибытии, мы пошли на свой первый боевой выход — поиск сепарских БМ-21 «Град», которые, по данным разведки, просочились в нашу зону ответственности.

Выход был безрезультатным, мы долго проверяли контрольные точки, катались по возможным местам скрытого пребывания БМ-ок, но ничего не нашли.

Но отрицательный результат на войне, как объяснил мне Ротный, это тоже результат: значит, с проверенного нами направления в ближайшие часы можно не опасаться удара РСЗО в спину или во фланг.

Ночь прошла спокойно, только пару раз просыпался, когда недалеко «наваливала» по полпакета наша БМ-ка. Шелест уходящих «Градов» успокаивал: артиллеристы сепаров подсокращают, значит, и нам меньше работы.

Спали мы эту ночь под открытым небом, в спальниках.

Утром начали знакомиться с пацанами — сослуживцами.

Снайпера базировались рядом с разведвзодом 2-й БТГР, а через пару палаток находился и штаб батальона. За ним располагался кунг комбрига.

В расположении у нас была одна большая палатка на отделение и несколько двухместных туристических.

Поставили палатки и мы. В трехместной разместились Ромашка и Кос, в двухместной — я и Рустам. Ушлому Медведю нашлась койка в большой палатке.

Из числа бойцов и командиров роты снайперов, на момент нашего прибытия на 2-ю БТГР, в Николаевке было всего 12 человек. Остальные наши были на блоках и на 3-й БТГР. Ваня Мирошник и Седой поехали в Днепр, хоронить Васю Ярославцева.

Вова Янчук находится в Харьковском военном госпитале. Ранение очень тяжелое…

В этот день выход был всего один и тот рутинный: проводка колонны, сопровождение. Забрали «нитку», груженную боеприпасами, на границе областей и завели ее к себе в Николаевку.

Когда подъезжали к границе, нас догнала раздолбанная «копейка» на донецких номерах. В ней сидели старенькие бабушка с дедушкой. Они приветственно махали руками, что-то кричали нам. Когда мы остановились у границы, эти люди подали нам на машину жареную курицу и говорили много хороших слов.

Не все тут сепары! Здесь, в этих областях, есть за кого драться!

Ваня-лейтенант повязал мне на правую руку черную повязку с какой-то молитвой. Не знаю что там написано, но понял, что на военное счастье и чтобы рука была твердой. Такие тут у всех — жена командира роты, Наташа Кудря, передала.

Эта повязка до сих пор на мне. Слова молитвы давно стерлись, их уже не прочтешь. Но рука была твердой…

…В роте снайперов позывные себе выбирали нечасто. В основном, действовало правило: позывной либо должен «прилипнуть», либо же его давал Ротный. С легкой руки гвардии капитана Кудри меня прозвали «Юристом». Сам бы я, конечно, выбрал «Дрэдд», но со своим уставом в чужой монастырь не суются.

У самого Ротного — общий для всей роты позывной: «Оптик».

Сегодня капитан Кудря отправил с фронта в ППД крайнего нашего срочника — Сашку Пархоменко. Теперь до дембеля будет в Черкасском куковать.

Но то не важно, а важно, что в большой палатке освободилась койка. Мы с Рустамом бросили монетку, и койка досталась ему. Но, в принципе, это и неплохо: у меня теперь двухместная палатка. Опять же, в армии особенно ценишь возможность побыть одному, а ее, возможности этой, — почти и нет. А тут застегнул «молнию» на двери, и вроде как в своем маленьком личном мире.

На полу — плащ-палатка и каремат, под головой кобура с пистолетом и свернутые футболки. Рядом, справа — винтовка, автомат, разгрузка с двойным БК, баул с вещами «не первой необходимости». В карманах палатки — «мыльно-рыльные». В каске — гранаты и патроны в пачках. Связь есть, Интернет берет, в бауле, на случай грусти, припрятана заветная фляжечка с коньяком. Жить можно!

В двух шагах — палатка соседей, Кости Ходака и Ромы Сасика.

Соседи подобрались хорошие. Кос — высокий, крепкий парень моих лет. КМС по боксу, «срочку» служил в разведроте танкового полка. Специализация — поиск и уничтожение РСЗО. До войны работал в личной охране.

Ромашка немного помладше, ему 33 года. Сержант деснянской выучки, в срочную службу был командиром БМП. Отлично владеет любым оружием мотострелкового отделения. По мирной профессии — строитель.