Раиса Кузнецова - Курчатов ЖЗЛ

В это же время Курчатов приступил к проектированию промышленного реактора. «Он, — вспоминал главный технолог проекта „Аннушки“ В. И. Меркин, — пригласил меня в кабинет „поговорить кое о чем“. Кабинет Курчатова, небольшой, уютный, помещался тогда на втором этаже главного здания, в угловой комнате, там, где сейчас конференц-зал. Директор стоял у окна и приветливо, но как-то загадочно улыбался. Усадив меня в глубокое кресло, он сел напротив. Поглаживая характерным жестом свою бородку и пристально глядя на меня, Игорь Васильевич недвусмысленно дал понять, что ставится вопрос о разработке промышленного котла, и назвал его требуемую мощность. Особое внимание им было обращено на ряд особенностей этого сооружения, связанных с необходимостью надежного управления цепным процессом ядерного деления, а также защиты людей от интенсивного радиоактивного излучения, образующегося при работе реактора. Он говорил о физических процессах в реакторе и возможностях, имеющихся для решения поставленной задачи. Многое для меня тогда было и ново, и неожиданно, а кое-что и не вполне понятно. Но ни малейшим словом, ни жестом Игорь Васильевич не обнаружил своего превосходства над удрученным собеседником. В заключение он предложил мне поработать над устройством реактора и расчетами его тепло-физических характеристик, заметив, что по мере получения экспериментальных результатов ряд исходных данных потребуется в дальнейшем, по-видимому, скорректировать.

Я, не задумываясь, согласился. Так заразили энтузиазм и глубокая вера Курчатова! На следующих встречах с Игорем Васильевичем были рассмотрены результаты проработок наиболее привлекательных схем реакторной установки с использованием природного урана: тяжеловодной, газографитовой и водографитовой. Однако скоро первые две схемы из-за сроков их осуществления оказались малоперспективными. В качестве основы для будущего производственного реактора предпочтение было отдано водографитовому реактору с естественным ураном. Его стали называть аппарат „А“.

В один из ранних майских дней 1945 года — помнится, это был изумительный солнечный воскресный день, — я вошел в кабинет к Игорю Васильевичу и торжественно развернул перед ним схематический чертеж уран-графитового реактора, охлаждаемого обычной водой. Чертеж на большом листе ватмана был любовно раскрашен Зинаидой Константиновной Петровой, молодой чертежницей нашего сектора, и выглядел очень симпатично. Сейчас это изображение первенца атомной промышленности мне представляется наивным, но тогда оно казалось нам подлинным чудом науки и техники. Курчатов был очень доволен. Подводя итог, он шутливо сказал: „Такой реактор заслуживает выдачи патента!“

В этот день Курчатов окончательно решил, что именно этот тип реактора является единственно реальной системой для быстрого воплощения в жизнь. С лета 1945 года все усилия группы, руководимой Курчатовым, были сосредоточены на дальнейшей разработке и исследовании водографитовой системы на природном уране. Развернулась широкая работа по конструированию реактора и проектированию объекта. Вскоре по коридорам Лаборатории № 2 замелькало много новых лиц. Это по вызову Курчатова прибыли бригады конструкторов и проектантов из Ленинграда и ряда учреждений Москвы для участия в выпуске проектного задания на новый объект. Началось обсуждение разработанной технологической схемы реакторной установки. Как ни удивительно, на всем протяжении дальнейшего проектирования она не претерпела существенных изменений».

Закипела «большая работа», в которую внесли творческий вклад многие сотрудники института — теоретики, экспериментаторы, инженеры. В. В. Гончаров, П. И. Шестов, Н. С. Богачев, И. С. Панасюк, И. И. Гуревич, В. С. Фурсов, Б. В. Курчатов, Б. Г. Дубовский, Н. Ф. Правдюк, М. И. Певзнер, М. С. Козодаев, С. А. Скворцов, Ю. А. Прокофьев, В. И. Меркин — главный технолог и главный инженер проекта и ряд других помощников Курчатова отдавали все свои силы и способности, самоотверженно помогая без задержки решать разносторонние, многочисленные, часто очень сложные вопросы создания первого промышленного реактора.

К концу 1946 года проект промышленного реактора был в основном завершен. Началось изготовление оборудования. Далеко от Москвы разворачивалось строительство, где был организован небольшой филиал Лаборатории № 2 во главе с пусковой группой сотрудников Курчатова.

Место для возведения нескольких заводов будущего атомного комбината было подобрано еще летом 1945 года на Южном Урале в районе Кыштымско-Каслинских озер. Местность отвечала основным критериям: наличие большого количества воды, необходимой для охлаждения реактора; развитых сетей линий электропередачи и железных дорог; относительная отдаленность от центральной части страны, разрушенной войной [573] Круглов А. К. Указ. соч. С. 61; Полухин Г. А. Первые шаги. История производственного объединения «Маяк». М., 1993. С. 3; Из рассказов автору в 1987 году Е. Н. Теверовского — специалиста, лично осуществлявшего геодезические изыскания и исследовавшего розу ветров в заданной местности. . В глухих малолюдных местах предстояло построить комбинат № 817, состоящий из трех основных атомных объектов: объект «А» («Аннушка») — непосредственно атомный котел (реактор); объект «Б» (завод 25) — радиохимический комплекс для извлечения плутония из облученного урана; объект «В» (завод 20) — химико-металлургический завод по изготовлению заряда для бомбы. Одновременно в 15 километрах западнее комбината, на берегу живописного озера Иртяш, готовилась площадка для будущего секретного города атомщиков.

О том, какими средствами на тот момент располагали при строительстве комбината, красноречиво рассказал Ефим Павлович Славский: «Поехал я на Урал с Борисовым — это был заместитель у нашего Ванникова и заместитель председателя Госплана, — для того, чтобы на месте накладывать вето на получение материалов, потому что после войны — разруха! Когда мы прибыли туда, там только железнодорожную дорогу в тупик провели и пассажирский вагон в лесу заместо штаба поставили… будущие строители (пока еще ничего нет) записали в проект постановления, что им надо… а надо было на строительство три тысячи лошадей, три тысячи телег… Идем мы с Борисовым, а навстречу три телеги. Без дуг. У строителей дуг нету. Они вместо этих дуг гнули маленькие вербочки — дуба-то нет. Борисов и говорит: „Смотри, смотри, лошадей просят, сукины сыны, а дуг, дуг-то нет у них“. И когда строители нам доказывали, что им три тысячи лошадей обязательно нужны, Борисов им в ответ: „Научитесь сначала дуги, дуги делать. Дуги будут, тогда и лошадей дадим!“… Вот какая была у нас мощь. Вот с чего начинали!» [574] Беседа с Е. П. Славским. В архиве автора.