Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья

С потерями боевых друзей всегда трудно смириться. Особенно если произошло это в первом же вылете. Вот погиб и штурман звена старший лейтенант Алексей Нечай - храбрый, никогда не унывавший воздушный боец, всеобщий любимец. Когда дружишь с таким постоянно заряженным бодростью человеком, думаешь - он неуязвим. Но так, к сожалению, только кажется. И теперь, когда не стало Нечая, все сразу почувствовали, как нам его не хватает.

Выводы из результатов первого вылета были, конечно, сделаны, уроки извлечены. Выполнять боевые задания мы стали с более сильным истребительным прикрытием. И в дальнейшем буквально не было дня, чтобы наш полк не получил благодарности от командиров наземных частей и соединений.

В августе к нам прибыло новое пополнение: не из училища, а из запасного полка. Появились учебные самолеты с двойным управлением. Теперь боевую деятельность приходилось сочетать с напряженной инструкторской работой. В какой-то мере это удавалось благодаря тому, что корпус находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандования и его бросали в бой лишь при крайней необходимости. Когда же на фронте складывалась благоприятная для нас обстановка, его вновь выводили на доукомплектование. Вот и сейчас наши войска продвигались вперед, а мы занимались обучением молодежи, хотя сетований на пребывание в тылу можно было слышать более чем достаточно!

В период ввода в строй молодого пополнения начал летать и новый командир полка подполковник Борцов. Нам сразу же показалось, что он никогда не был настоящим пилотом. Особенно заметно это было по групповым полетам. После посадки его ведомые вылезали из кабин взмокшие, обессиленные, злые и нередко открыто выражали неудовольствие своим ведущим.

Борцов, несомненно, понимал все это. Думается, сознавал он и то, что слабая техника пилотирования, неумение водить группы ставят под угрозу не только его личное благополучие, но и жизнь подчиненных. И тогда после двух-трех неудачных попыток возглавить полковую колонну Борцов перешел на руководство полетами с земли. Такое решение, вероятно, было самым правильным, хотя нелетающий командир авиационного полка - явление редчайшее. Ведь он обязан лично водить подчиненных в бой, показывать им пример бесстрашия, летно-тактического мастерства, умения быстро принимать правильные решения в случае изменения обстановки. Даже командир дивизии генерал-майор авиации Владимир Александрович Сандалов со своим штурманом подполковником В. П. Кузьменко систематически и весьма искусно водили полки, чем заслужили искреннее уважение со стороны летного состава. Далеко за пределы нашего фронта разнеслась слава о том, как комкор Герой Советского Союза гвардии генерал-майор авиации И. С. Полбин и его ведомые навязали вражеским самолетам воздушный бой и добились внушительной победы. Группа бомбардировщиков сбила тогда пять самолетов противника, не потеряв ни одного своего. Возможно, именно поэтому было обидно, что роль нашего командира сводилась в основном к проводам и встречам экипажей, вылетающих на боевые задания. Правда, он иногда давал уклончивые и не совсем ясные советы комэскам, которые вели полк в бой и намного лучше его знали обстановку. Разумеется, каждый раз мы сами уточняли порядок выполнения задания.

Вылеты на бомбометание стали редкими, и каждое утро мы с нетерпением ждали, когда выйдет из землянки начальник штаба полка гвардии подполковник В. Н. Фомин для постановки боевой задачи. И 30 августа 1943 года такая задача была поставлена. Ведущим девятки назначили майора Панкова, а меня его заместителем.

По каким-то причинам время вылета несколько раз переносилось. Вот уже на аэродром привезли обед, но только мы взяли ложки, как прозвучала команда "По самолетам!". Уточняем задачу: нанести удар по скоплению вражеских войск у переправы через реку Десну, бомбометание выполнять с пикирования, звеньями.

Штурманом моего экипажа летел Н. Н. Пупышев - один из лучших навигаторов и бомбардиров полка, награжденный тремя орденами Красного Знамени. Цель находилась сравнительно недалеко, примерно в 50 километрах за линией фронта. Наступление наших войск на этом направлении почти прекратилось, и обстановка в течение последних дней оставалась практически без изменений.

Торопимся к самолетам. Командир звена младший лейтенант Киселев подсказал мне надеть кожаный реглан. Не знаю почему, но я его послушался, хотя до этого летал обычно в летнем комбинезоне, чтобы в воздухе чувствовать себя свободнее.

После взлета каждый экипаж занял свое место в строю, и эскадрилья взяла курс к линии фронта. Для нашего сопровождения командование выделило две восьмерки новых истребителей Ла-5. Аэродром, над которым они должны были встретить нас, мы заметили издалека, но "лавочкиных" в воздухе не обнаружили. Пришлось сделать круг. Наконец появилась пара истребителей и начала пристраиваться к нам. По радио поступила команда: следовать в заданный район, остальные самолеты прикрытия нас скоро догонят. Получив подтверждение в достоверности передачи, командир повел группу по намеченному маршруту.

Вот и линия фронта, но наших истребителей не видно и не слышно. Что скажет ведущий? А он, не долго думая, решает выполнять задание в сопровождении только пары "лавочкиных". Да, нелегко нам придется в безоблачном небе, если навалятся "мессеры" и "фоккеры". Но командиру виднее. Видимо, он учел то, что возвращаться и садиться с полной бомбовой нагрузкой, а фактически со значительной перегрузкой - тоже небезопасно. Вражеские летчики в таких случаях сбрасывали бомбы куда попало, у нас же это допускалось лишь при аварийной, вынужденной посадке. Так что, окажись я на месте командира, наверное, тоже пришел бы к подобному решению.

Едва перелетели линию фронта, как на группу набросилась четверка ФВ-190. Один из "фоккеров", выполняя после атаки горку, нерасчетливо завис метрах в тридцати от нашего звена и тут же был сбит пулеметным огнем штурманов. Я впервые видел так близко новую лобастую машину противника, рассмотрел даже силуэт летчика, сидевшего в бронированной "раковине".

Неподалеку от нас крутилась воздушная карусель - это отбивалась от вражеских истребителей пара нашего прикрытия. Но наблюдать за воздушным боем было уже некогда - на встречных курсах к нам мчались несколько групп "фоккеров", по четыре-пять машин в каждой. Они атаковали одновременно с двух направлений, чтобы распылить огонь наших штурманов и воздушных стрелков-радистов.

И тут ведущий - майор Панков допускает досадную ошибку - увеличивает скорость. Я, его ведомый, на полных оборотах двигателей с трудом удерживаю свое место в строю. Оглядываюсь назад. Строй бомбардировщиков растянулся, огневая взаимосвязь нарушилась, и враг сразу получил большое тактическое преимущество. Он начал со всех сторон терзать предоставленные самим себе самолеты. Загорелся один бомбардировщик, второй, третий... А враг все наращивал силы и, пользуясь отсутствием прикрытия, буквально издевался над нами.