Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

И в спину убивали за измену.

Сегодня каждый третий — без сапог,

Но после битвы заживут как крезы.

Прекрасный полк, надёжный, верный полк,

Отборные в полку головорезы!

А многие средь битвы и беды

Старались сохранить и грудь и спину —

Не выходя ни в первые ряды,

Ни в задние, по, как из-за еды,

Дрались за золотую середину.

Но пет! Им честь знамён не замарать.

Дышал фельдмаршал весело и ровно.

Чтоб их в глазах потомков оправдать,

Он молвил: «Кто-то должен умирать,

А кто-то должен выжить, безусловно».

Там, впереди, уже трубач умолк.

Не слышно меди, только звон железа…

Разбит и смят надёжный, верный полк,

Отборный полк лихих головорезов.

…Они напишут толстые труды

И будут гибнуть в рамах, на картине, —

Те, кто не вышли в первые ряды,

Но не были и сзади и горды,

Что честно прозябали в середине.

Хоть нет звезды тусклее, чем у них, —

Уверенно дотянут до кончины,

Укрывшись за отчаянных и злых,

Последний ряд оставив для других, —

Умеренные люди середины…

В грязь втоптаны знамёна — славный шёлк,

Фельдмаршальские жезлы и протезы…

Ах, славный полк!..

Да был ли славный полк,

В котором сплошь одни головорезы?

1971–1972

В заповеднике (вот в каком — забыл)

Жил да был Козёл — роги длинные.

Хоть с волками жил — не по-волчьи выл,

Блеял песенки всё козлиные.

И пощипывал он травку, и нагуливал бока.

Не услышишь от него худого слова.

Толку было с него, правда, как с козла — молока,

Но вреда, однако, тоже никакого.

Жил на выпасе — возле озерка,

Не вторгаясь в чужие владения,

Но заметили скромного козлика

И избрали в козлы отпущения!

Например, Медведь — баламут и плут —

Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, —

Враз Козла найдут, приведут и бьют:

По рогам ему и промеж ему…

Не противился он, серенький, насилию со злом,

А сносил побои весело и гордо.

Сам Медведь сказал: «Ребята, я горжусь Козлом —

«Героическая личность, козья морда!»

Берегли Козла, как наследника.

Вышло даже в лесу запрещение

С территории заповедника

Отпускать Козла отпущения.

А Козёл себе всё скакал козлом,

Но пошаливать он стал втихомолочку:

Как-то бороду завязал узлом —

Из кустов назвал Волка сволочью.

И когда очередное отпущенье получал, —

Всё за то, что волки лишку откусили, —

Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал,

Но внимания тогда не обратили.

Пока хищники меж собой дрались,

В заповеднике крепло мнение,

Что дороже всех медведей и лис —

Дорогой Козёл отпущения!

Услыхал Козёл — да и стал таков:

— Эй вы, бурые, — кричит, — светло-пегие!

Отниму у вас рацион волков

И медвежие привилегии.

Покажу вам козью морду настоящую в лесу,

Распишу туда-сюда по трафарету,

Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу,

И ославлю по всему по белу свету!

Не один из вас будет землю жрать,

Все подохнете без прощения!

Отпускать грехи кому — это мне решать,

Это я — Козёл отпущения!

В заповеднике (вот в каком — забыл)

Правит бал Козёл не по-прежнему:

Он с волками жил — и по-волчьи взвыл,

И рычит теперь по-медвежьему.

А козлятушки-ребятки засучили рукава

И пошли шерстить волчишек в пух и в клочья.

А чего теперь стесняться, если их глава

От лесного Льва имеет полномочья,

Ощутил вдруг он остроту рогов

И козлиное вдохновение:

Росомах и лис, медведей, волков —

Превратил в козлов отпущения.

Бегают по лесу стаи зверей,

Не за добычей, не на водопой —

Денно и нощно они егерей

Ищут весёлой толпой.

Звери, забыв вековечные страхи,

С твёрдою верой, что всё по плечу,

Шкуры рванув на груди, как рубахи,

Падают навзничь — бери не хочу!

Сколько их в кущах — столько их в чащах,

Рёвом ревущих, рыком рычащих.

Сколько бегущих — столько лежащих

В дебрях и кущах, в рощах и чащах.

Рыба пошла косяком против волн —

Черпай руками, иди по ней вброд!

Столько желающих прямо на стол,

Сразу на блюдо — и в рот.

Рыба не мясо — она хладнокровней:

В сеть норовит, на крючок, в невода.

Рыба погреться желает в жаровне, —

Море по жабры, вода — не вода.

Сколько их в кущах — столько их в чащах,

Скопом плывущих, кишмя кишащих,

Друг друга жрущих, тучных и тощих

В дебрях и кущах, в чащах и рощах.

Птица на дробь устремляет полёт,

Птица на выдумки стала хитра:

Чтобы им яблоки всунуть в живот —

Гуси не ели с утра.

Сильная птица сама на охоте

Хилым собратьям кричит: — Сторонись!

Жизнь прекращает в зените, на взлёте,

Даже без выстрела падая вниз.

Сколько их в кущах — столько их в чащах

Выстрела ждущих, в силки летящих.

Сколько плывущих — столько парящих

В дебрях и кущах, в рощах и чащах.

Шкуры не хочет пушнина носить,

Так и стремится в капкан и в загон.

Чтобы людей приодеть, утеплить,

Рвётся из кожи вон.

В ваши силки — призадумайтесь, люди! —

Прут добровольно в отменных мехах

Тысячи сот в иностранной валюте,

Тысячи тысячей в наших деньгах!

Сколько их в кущах — столько их в чащах

Дань отдающих, даром дарящих

Шкур настоящих, нежных и прочных,

В дебрях и чащах, в кущах и рощах.

В сумрачных чащах, дебрях и кущах