Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

Тот самый бесконечный путь вперёд?

Он не вышел ни званьем, ни ростом,

Не за славу, не за плату —

На свой необычный манер

Он по жизни шагал над помостом —

По канату, по канату,

Натянутому, как нерв.

Посмотрите — вот он без страховки идёт.

Чуть правее наклон — упадёт, пропадёт!

Чуть левее наклон —

всё равно не спасти…

Но, должно быть, ему очень нужно пройти

четыре четверти пути.

И лучи его с шага сбивали,

И кололи, словно лавры.

Труба надрывалась — как две.

Крики «Браво!» его оглушали,

А литавры, а литавры —

Как обухом по голове!

Посмотрите — вот он без страховки идёт.

Чуть правее наклон — упадёт, пропадёт!

Чуть левее наклон —

всё равно не спасти…

Но теперь ему меньше осталось пройти —

уже три четверти пути.

«Ах, как жутко, как смело, как мило!

Бой со смертью — три минуты!» —

Раскрыв в ожидании рты,

Из партера глядели уныло —

Лилипуты, лилипуты —

Казалось ему с высоты.

Посмотрите — вот он без страховки идёт.

Чуть правее наклон — упадёт, пропадёт!

Чуть левее наклон —

всё равно не спасти…

Но спокойно, — ему остаётся пройти

всего две четверти пути.

Он смеялся над славою бренной,

Но хотел быть только первым —

Такого попробуй угробь!

Не по проволоке над ареной, —

Он по нервам — нам по нервам —

Шёл под барабанную дробь!

Посмотрите — вот он без страховки идёт.

Чуть правее наклон — упадёт, пропадёт!

Чуть левее наклон —

всё равно не спасти…

Но замрите, — ему остаётся пройти

не больше четверти пути.

Закричал дрессировщик — и звери

Клали лапы на носилки…

Но прост приговор и суров:

Был растерян он или уверен —

Но в опилки, но в опилки

Он пролил досаду и кровь!

И сегодня другой

без страховки идёт.

Тонкий шнур под ногой — упадёт, пропадёт!

Вправо, влево наклон — и его не спасти…

Но зачем-то ему тоже нужно пройти

четыре четверти пути.

Нет острых ощущений. Все старьё, гнильё и хлам.

Того гляди, с тоски сыграю в ящик.

Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус — пополам

Вот это — дело боле-мене подходяще.

Повезло! Наконец повезло!

Видел бог, что дошёл я до точки.

Самосвал в тридцать тысяч кило

Мне скелет раздробил на кусочки.

И лежу я на спине,

загипсованный.

Каждый член у меня —

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в цельности

и в сохранности.

Жаль, был коротким миг, когда наехал грузовик,

Потом я год в беспамятстве валялся,

И в новых интересных ощущениях своих

Я, к сожаленью, слабо разобрался.

Всё отдельно — спасибо врачам,

Всё подвязано к разным канатам,

И, клянусь, иногда по ночам

Ощущаю себя космонавтом.

И лежу я на спине,

загипсованный.

Каждый член у меня —

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в цельности

и в сохранности.

Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов.

Скорблю о вас — как мало вы успели.

Ах, это просто прелесть — сотрясение мозгов,

Да это ж наслажденье — гипс на теле!

Как броня на груди у меня.

На руках моих — крепкие латы.

Так и хочется крикнуть: — Коня! —

И верхом ускакать из палаты.

Но лежу я на спине,

загипсованный.

Каждый член у меня —

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в цельности

и в сохранности.

Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград.

Ну, что ж, мы часто сами чувство губим.

Зато я — как ребёнок, весь спелёнутый до пят

И окружённый человеколюбьем.

Под влияньем сестрички ночной

Я любовию к людям проникся.

И клянусь, до доски гробовой

Я б остался невольником гипса.

Вот лежу я на спине,

загипсованный.

Каждый член у меня —

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в цельности

— и в сохранности.

Вот хорошо б ещё, чтоб мне не видеть прежних снов, —

Они как острый нож для инвалида.

Во сне я вырываюсь из-под гипсовых оков,

Мне снятся драки, рифмы и коррида…

Ох, надёжна ты, гипса броня,

От того, кто намерен кусаться!

Лишь одно угнетает меня,

Что никак не могу почесаться.

Что лежу я на спине,

загипсованный.

Каждый член у меня —

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в цельности

и в сохранности.

Так и хожу я в гипсе — а зачем его снимать?

Пусть руки стали чем-то вроде бивней,

Пусть ноги истончали, мне на это наплевать!

Зато кажусь значительней, массивней.

Я под гипсом хожу ходуном,

Наступаю на пятки прохожим.

Мне удобней казаться слоном

И себя ощущать толстокожим.

И по жизни я иду

загипсованный.

Каждый член на виду,

расфасованный.

По отдельности, до исправности,

Всё будет в дельности

и в сохранности.

Полководец с шеею короткой

Должен быть в любые времена,

Чтобы грудь — почти от подбородка,

От затылка — сразу чтоб спина.

На короткой незаметной шее

Голове удобнее сидеть, —

И душить значительно труднее,