Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

И я сочувствую — слегка —

Погибшим, но издалека.

Я слышу хрип, и смертный стон,

И ярость, что не уцелели.

Ещё бы! Взять такой разгон,

Набраться сил, пробить заслон —

И голову сломать у цели!

И я сочувствую — слегка —

Погибшим, но издалека.

Ах, гривы белые судьбы!

Пред смертью, словно хорошея,

По зову боевой трубы

Взлетают волны на дыбы,

Ломают выгнутые шеи.

И мы сочувствуем — слегка —

Погибшим, им, издалека.

А ветер снова в гребни бьёт

И гривы пенные ерошит.

Волна барьера не возьмёт,

Ей кто-то ноги подсечёт —

И рухнет взмыленная лошадь.

И посочувствуют — слегка —

Погибшей, ей, издалека.

Придёт и мой черёд вослед.

Мне дуют в спину, гонят к краю.

В душе предчувствие, как бред,

Что надломлю себе хребет

И тоже голову сломаю.

Мне посочувствуют — слегка —

Погибшему — издалека.

Так многие сидят в веках

На берегах и наблюдают,

Внимательно и зорко, как

Другие рядом на камнях

Хребты и головы ломают.

Они сочувствуют — слегка —

Погибшим. Но издалека.

Но в сумерках морского дна,

В глубинах тайных, кашалотьих,

Родится и взойдёт одна

Неимоверная волна…

На берег ринется она

И наблюдающих поглотит!

Я посочувствую — слегка —

Погибшим, им, издалека.

[1973]

В день, когда мы, поддержкой земли заручась,

По высокой воде, по солёной, своей,

Выйдем точно в назначенный час, —

Море станет укачивать нас,

Словно мать непутёвых детей.

Волны будут работать и в поте лица

Корабельные наши борта иссекут,

Торопливо машины начнут месяца

Составлять из ритмичных секунд.

А кругом — только водная гладь… Благодать!

И на длинные мили кругом — ни души!

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в домашней тиши.

Наши будни — без праздников, без выходных.

В море нам и без отдыха хватит помех.

Мы подруг забываем своих,

Им — до нас, нам подчас — не до них,

Да простят они нам этот грех!

Нет, неправда! — вздыхаем о них у кормы

И во сне имена повторяем тайком.

Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,

Не за счастьем, а за косяком.

А кругом — только водная гладь… Благодать!

Ни заборов, ни стен, — хоть паши, хоть пляши.

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в уютной тиши.

Говорят, что плывём мы за длинным рублём.

Кстати, длинных рублей просто так не добыть.

Но мы в мope за Морем плывём

И ещё — за единственным днём,

О котором потом не забыть.

И когда из другой, непохожей весны

Мы к родному причалу придём прямиком,

Растворятся морские ворота страны

Перед каждым своим моряком.

Здесь кругом — только водная гладь… Благодать!

И вестей никаких, сколько нам ни пиши.

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в уютной тиши.

Всякий раз уплываем, с землёй обручась,

С этой самою верной невестой своей.

Но приходим в назначенный час,

Как бы там ни баюкало нас

Море — мать непутёвых детей.

Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты —

Только пялит глаза, ошалел, обалдел:

Он увидел, как траулер встал на винты,

Обороты врубив на предел.

А на пирсе стоять — всё равно благодать!

И качаться на суше до крика души.

Нам, вернувшимся, не привыкать

После громких штормов к долгожданной тиши.

[1973]

Всему на свете выходят сроки,

А соль морская въедлива, как чёрт.

Два мрачных судна стояли в доке,

Стояли рядом, просто к борту борт.

Та, что поменьше, вбок кривила трубы

И пожимала баком и кормой:

— Какого типа этот тип? Какой он грубый!

Корявый, ржавый — просто никакой.

В упор не видели друг друга

оба судна,

Возненавидели друг друга

обоюдно.

Он в аварийном был состоянье,

Но и она — не новая отнюдь.

Так, что увидишь на расстоянье, —

С испуга можно взять и затонуть.

Тот, что побольше, мёрз от отвращенья,

Хоть был железный малый с крепким дном,

Все двадцать тысяч водоизмещенья

От возмущенья содрогались в нём.

И так обидели друг друга

оба судна,

Что ненавидели друг друга

обоюдно.

Прошли недели, их подлатали,

По ржавым швам шпаклёвщики прошли

И ватерлинией вдоль талий

Перевязали эти корабли,

И медь надраили, и краску положили,

Пар развели, в салонах свет зажгли.

И палубы, и плечи распрямили

К концу ремонта эти корабли.

И в гладкий борт узрели

оба судна,

Что так похорошели —

обоюдно.

Тот, что побольше, той, что поменьше,

Сказал, вздохнув: — Мы оба не правы!

Я никогда не видел женщин

И кораблей прекраснее, чем вы!

Та, что поменьше, в том же состоянье

Шепнула, что и он неотразим:

— Большое видится на расстоянье,

Но лучше, если всё-таки вблизи.

Кругом конструкции толпились,

было людно,

Но оба судна объяснились

обоюдно!

Хотя какой-то портовый дока

Их приписал не в тот же самый порт,

Два корабля так и ушли из дока,

Как и стояли, — вместе, к борту борт.

До горизонта шли в молчанье рядом,

Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям.

Махала ласково ремонтная бригада

Двум не желающим расстаться кораблям.