Олег Туманов - Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину

«Но совсем слабо», — добавил я.

«Вы занимаетесь спортом и справляетесь с тяжелыми ситуациями, — перечислял он мои достоинства, чуть озадаченный моими возражением. — Вы коммуникабельный и компанейский, любите приключения и не женаты, что тоже для нас преимущество. Ну, что же, Олег, хотите работать за границей?»

«Когда отслужу и закончу учебу, готов к любому заданию», — ответил я, решив, что меня вербуют в нелегальные разведчики.

«Вам не обязательно учиться, — ответил Олег Максимович, улыбаясь, будто угадал мои мысли. — Ваша подготовка нам на сегодня уже достаточна. Кроме того, мы не говорим о работе в разведке».

«А где же тогда?»

«Вам желательно пожить за границей и осмотреться. Просто пожить там, без особого задания от разведки».

Я не понял. Какая ИМ польза, что я просто поживу за границей? В качестве кого — матроса Туманова?

Ничего не поняв, я спросил:

«А как же с моей учебой в Львовском высшем военно-политическом училище?!»

«Это не помешает. Пусть все идет своим ходом. Наслаждайтесь отпуском и езжайте в Львов. Держите себя в форме. Единственная просьба во время отпуска — будем поддерживать с вами контакт. Вы согласны?»

В этом месяце мы встречались раз десять — иногда в гостинице, либо опять в ресторане за богато накрытыми столами. Обычно Сергей участвовал в наших встречах. Он вел себя с настороженным уважением по отношению к своему элегантному руководителю с бородкой.

Каждый раз Олег Максимович подчеркивал, что мне следует больше интересоваться жизнью на Западе. Иногда мне даже казалось, что он наводит меня на мысли о том, как мы плохо здесь живем и как хорошо живут на Западе. О жизни на Западе он явно знал более чем достаточно.

Много позже я понял, чего он добивался, и оценил тонкую работу этого офицера внешней разведки. Однажды он спросил меня, что мне известно о работе антисоветских эмигрантских организаций за границей. Я задумался. В газетах я кое-что об этом читал. Обычно наша пресса не жалела громких ругательных слов, когда речь шла об этих организациях. Но детали я не помнил.

«Хорошо, давайте представим себе, что вы попали на Запад. Как вы поведете себя в отношении бывших советских граждан, которые продали себя радиостанциям “Голосу Америки”, “Би-Би-Си” и “Радио Либерти”?

«Плюну им в лицо», — ответил я, демонстрируя свою политически-идеологическую подкованность.

«Ну, ладно, но вы же тоже приехали на Запад эмигрантом. Вам там с ними полагается долго жить. Кроме того, они очень разные, там не только враги. Вы должны их раскусить, работать с ними».

Я замолчал, потому что вовсе перестал понимать этот мир.

Перед тем, как попрощаться, он подал мне стопку газетных статей и брошюр о русских эмигрантских организациях в Европе и Америке. Сергею он поручил к нашей следующей встрече подготовить больше литературы подобного направления.

В следующий раз офицер спросил меня:

«Знаете вы, что такое конституция?»

«Да, знаю».

«И что же это значит — охрана конституционного порядка?»

«Так вот, на моем эсминце я храню этот порядок…»

«Правильно, но есть разные возможности блюсти наш порядок. Враги есть везде. В прошлый раз мы говорили об эмигрантских организациях. Таковых много — НТС, Организация украинских националистов униатов ОУН, Военной союз за освобождение России, “Радио Либерти”… Они мечтают о том, как бы нас раздавить и порочат Советский Союз. Поэтому мы должны сохранять бдительность, точно изучать противника, предугадывать его намерения и производить превентивные удары».

… Он опять вручил мне стопку скучных книг и за этими «волнующими душу уроками» я провел весь свой отпуск.

Получив все необходимые документы с корабля и рекомендации из «Стража Балтики» для поступления в училище в начале июня, я отправился во Львов. Я сдал багаж на вокзале в камеру хранения и беспечно направился в это учебное заведение, находившуюся рядом с живописным парком. Как и полагалось, я отрапортовал командиру: «Матрос Туманов прибыл для поступления на журналистский факультет».

Но у меня не было намерений сдавать экзамены. В этом не было никакого смысла — становиться офицером. Кроме того, я ощущал, что очень скоро воля судьбы опять решит за меня мое будущее.

На подготовительном факультете в основном занимались солдаты. Мы, матросы, от них отстранялись и снисходительно называли их «землекопами». Я устроил себе красивую жизнь, т. к. экзамены меня не волновали. На занятиях я дремал. Вечера проводил не за учебниками в библиотеке, а перебирался через забор и гулял по Львову. Это было вопреки строгим правилам, запрещающим абитуриентам покидать территорию общежития.

Скоро я познакомился с матросом по имени Валентин. Он прибыл во Львов с Тихоокеанского флота с единственным желанием — отвлечься от ненавистной четырехлетней службы на корабле. Вместе мы только занимались пакостями. Как только наступал вечер, мы без разрешения перелезали через забор и убегали распивать пиво и водку. С удовольствием проводили время, гуляя с девушками. Львов — это старый и красивый город. Там приятно было проводить время.

Когда у нас закончились деньги, Валентин придумал легкий способ пополнять наш бюджет. Метод состоял в понимании психологии поведения офицеров флота, которые прогуливались со своими девушками вдоль набережной. Вычислив такую парочку, он становился рядом и смело просил офицера не хватающих нам двух или трех рублей, якобы на приобретение обратного билета в часть, т. к. в кассе продавались билеты исключительно в спальные вагоны, а по военно-транспортной накладной можно было купить только плацкарту. Какой офицер, еще в присутствии женщины, откажет в помощи бедному матросу? Конечно, это немного выглядело как шантаж и не делало нам чести.

Но наша непринужденная жизнь длилась достаточно долго, и мы уже даже начинали скучать. К тому же близились экзамены, к которым мы абсолютно не готовились. Мы ощущали, что скоро отсюда исчезнем и что нам положено вернуться на наши корабли. Насладились свободной жизнью, пора было уже с этим кончать.

«Пойдем к руководству, — предложил я, — признаемся, что передумали и не хотим никуда поступать, а хотим продолжить службу. Ведь нас не расстреляют за это на месте».

«Не расстреляют, — согласился мой друг Валентин. — Но все прегрешения просто так точно не сойдут нам с рук».

Как думаете, что прервало наши мрачные раздумья и выручило из беды? Это был юный чекист Сергей. Каким-то непонятным образом он появился во Львове в нашей академии, к тому же в военной форме капитан-лейтенанта.

Он отозвал меня в сторону и попросил помолчать.

«Слушай внимательно, я штабной офицер бригады, в которой ты несешь службу, и прибыл, чтобы узнать, как наши матросы справляются с экзаменами. Понятно? А теперь по делу. Да, матрос Туманов, мы несколько встревожены вашими приключениями во Львове».