Олег Туманов - Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину

Но прежние руководители страны не могли предоставить ему никакого занятия, не нашли применения.

Судьба другого известного писателя протекала похожим образом. Я говорю об Анатолии Кузнецове — авторе знаменитого романа «Бабий Яр», который описал трагедию евреев Киева во время Второй мировой войны. Его побег на Запад происходил следующим образом: Кузнецова в Советском Союзе считали вполне лояльным автором, он был членом КПСС и писал книги в духе «социалистического реализма». Как он позднее признался, он даже сотрудничал с органами и постукивал на своих коллег. КГБ поручил ему приглядывать за поэтом Евгением Евтушенко.

В 1969 году Анатолий Кузнецов выступил с пожеланием написать роман о Ленине. Это был лучший способ войти в элиту советской литературы. В связи с этим он попросил разрешение поехать в Лондон, чтобы собрать там необходимый материал о вожде в эмиграции. В то время путешествия на Запад были редкостью и каждого желающего внимательно проверяли. Даже для именитых писателей считалось особенно почетным выехать в Болгарию или Чехословакию туристами. В западные страны могли попасть только руководящие литературные кадры Союза писателей, которые доказали политическую лояльность в своих литературных работах. Каждая такая делегация либо туристическая группа обязательно сопровождалась кадровым сотрудником КГБ, который следил, чтобы не было перебежчиков.

Лояльному партийной линии писателю Анатолию Кузнецову без особого труда удалось попасть в привилегированную туристическую группу, отправлявшуюся на неделю в Лондон. Никто не знал, что Кузнецов давно планирует побег, используя эту литературную экспедицию для якобы поиска заготовок. Окончательный побег он планировал после того, как Союз литераторов одобрит его пребывание в Англии, чтобы собрать окончательный материал по Ленину.

Оказавшись впервые на Западе, Кузнецов не смог отказать себе в искушении посетить знаменитый увеселительный район Сохо. Как и следовало ожидать, он быстро оказался в стриптиз-клубе. После этого над ним взяла верх судьба. Во время представления полиция появилась искать торговцев наркотиками. Советского литератора, знакомого с наркотиками со страниц газет, забрали в участок для установления личности. Кузнецов попал в неприятную ситуацию — вероятно, сейчас советское посольство узнает о его посещении стриптиз-клуба, что навсегда положит конец всем его выездам за границу. Поэтому он сразу признался полиции, что он гражданин Советского Союза и просит политическое убежище.

Никто так и не узнал, поймала тогда полиция торговцев или нет. Но в любом случае в сеть полиции попал русский писатель, чей роман «Бабий Яр» был опубликован во многих странах мира.

После всех проверок Кузнецову разрешили остаться в Великобритании. Он привлек к себе повышенное внимание, когда рассказал, что «Бабий Яр» опубликован по указанию советской цензуры со значительными сокращениями, и планировал в обозримое время опубликовать его полностью. Кузнецов въехал в уютный дом в предместьях Лондона. Когда стало известно, что известный писатель оказался на Западе без имущества и денег, многие его читатели со всего света посылали ему вещи и деньги. Сначала Анатолию помогал Дэвид Флойд — корреспондент «Дэйли телеграф» и бывший сотрудник МИ-5. Позже о нем позаботилась еврейская семья.

Все как бы внешне выглядело устроенным. У него был собственный дом, предложение от издательства публиковать книгу и предложение «Радио Свобода» работать в лондонском филиале. Многие ожидали, что сейчас без всяких препятствий раскроется его врожденный талант. Но все получилось иначе. Из боязни, что КГБ будет мстить, Кузнецов взял псевдоним «Анатоль», что не понравилось русским эмигрантам и ограничило круг потенциальных читателей. Фамилия Кузнецов хорошо звучала, а кто там знает Анатоля? Жизнь в постоянном страхе, вероятно, так сковала Кузнецова, что кроме развернутого формата «Бабьего Яра» в ближайшие десять лет он не смог опубликовать ничего серьезного. Рассказ об эмигрантах, который никак нельзя назвать мастерским, появился в журнале «Плейбой». Он мало появлялся на людях, стал недоверчив и жил отчужденно.

Когда Анатолия Кузнецова пригласили на работу на «Радио Свобода», он долго еще не мог найти собственную тему. Все у него крутилось вокруг «Бабьего Яра» и обстоятельств публикации этой книги в Советском Союзе. Наконец руководству радиостанции это надоело.

«Вы наконец должны писать комментарии, — объяснили ему в категорической форме. — Если вам не нравятся политические темы, пишите о литературе».

Чтобы он мог попрактиковаться, его пригласили в Мюнхен, и он оказался в отделе, которым я тогда руководил. Кузнецов был опытным писателем. Мне трудно было представить себя в качестве его наставника.

Трудность заключалась в том что он был абсолютно неспособен работать оперативно и по заданию. Работа писателя и журналиста совсем не одно и то же. Он привык спокойно работать ночью, когда ничего не мешало. А тут Анатолия посадили в кабинет, в котором кроме него находились еще двое, постоянно звонил телефон и заходили посетители. Как ему работать в таких условиях? В девять у нас начинался редакционный совет. К трем на столе у редактора должны были лежать готовые к передаче комментарии. Когда известный писатель узнал об этой ситуации, он с ужасом сказал, что не может работать в таком темпе. Тогда мы позволили ему отсрочку, чтобы он мог сдавать свои комментарии только на следующий день. Но из этого тоже ничего не получилось. Незадолго после этого убитый Анатолий пришел ко мне со словами:

«Вы должны извинить меня, но я не могу здесь сконцентрироваться. Все постоянно бегают, приглашают и дают советы. Везде незнакомые люди, которые хотят меня отравить».

Да, более всего он боялся возмездия КГБ, на который он раньше работал. Этот страх особенно сковывал его.

На пятый день своей практики Анатолий попрощался и уехал.

«Я писатель, а не политический комментатор, — оправдывался он. — Одно я уже понял. Постараюсь сделать соответствующие выводы для будущей работы. В ближайшее время предоставлю план записи моих авторских комментариев в студии. Если вам не понравится, увольняйте меня, и дело закончено».

Я информировал Перуанского об этом разговоре, и вместе мы отправились к Бобу Таку. Наша позиция была ясна: мы не можем потерять такого популярного писателя, как Кузнецов. Его необходимо сохранить для радиостанции. После некоторых раздумий Боб согласился.

На самом деле вскоре Кузнецов прислал план передач «В студии Анатолий Кузнецов» и приступил к работе в соответствии с этим планом. Ночью он приезжал в наш филиал в Лондоне, садился в студии, сам включал аппаратуру и записывал получасовой монолог и уезжал потом домой, чтобы вернуться через неделю.