Андрей Загорцев - Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

Ну бегаю я, прыгаю с парашютом, хожу по азимутам — здесь это все делают. Но все равно я буду неполноценным матросом-разведчиком. Вдруг группе предстоит задача с выводом в тыл противника морским путём с борта подводной лодки, а тут я возьму да еще загнусь до начала шлюзования в трубе торпедного аппарата. Вот всем радости-то будет. Да и не допустят меня наверняка уже под воду. Как доктор тогда мне сказал: «Физиологически здоров и способен, а вот проблемы у тебя с психикой». Выходит, я псих, боящийся тесных пространств. Как там док говорил — «клистирофобия». И название какое-то идиотское.

Вопрос со мной решался еще где-то неделю. Поповских и Марков отдавать меня из группы не хотели, дыбом встали врач и заместитель командира пункта по водолазной подготовке. В боевом подразделении мне делать нечего. Недосягаемый, словно «Зевс на Олимпе», командир разведпункта по просьбе флотских разведчиков, а именно Чернокутского, дал команду найти мне место в небоевых подразделениях. Марков задался целью пристроить меня помощником к мичману, начальнику продовольственного склада, как обычно имея свои интересы. Действительно, работая на складе, можно было бы приносить большую пользу как матросам, так и офицерам своего бывшего подразделения. Да и мичман со склада был вполне согласен с моей кандидатурой. Ему нужен был молодой и не обросший кучей знакомых и земляков матрос, которого можно было выдрессировать так, как хочется. А пребывание некоторое время в боевом подразделении данного матроса — тоже плюс. Но самый жирный плюс — это знакомство данного матроса с флотским, хоть и небольшим, но все-таки начальством. Наши в группе, узнав, куда мне грозит попасть, начали одобрительно похлопывать по плечу и просить их не забывать, подкидывать что-нибудь с барского стола. Даже Марков, сообщивший мне эту новость, намекнул, чтобы я не забывал, кто помог мне устроиться на такую «хлебную» должность. Один лишь мой напарник Федос не радовался.

По штату я временно числиться буду еще в группе, но работать на складе. Когда состоится приказ, меня переведут в обеспеченцы, а на мое место возьмут какого-то полуторогодичника, старшину второй статьи, служившего на камбузе коком. У того матроса вроде все допуски и водолазные спуски есть, и говорят, что он участвовал в нескольких учениях в качестве разведчика и очень неплохо себя проявил. Каким образом кок с камбуза участвовал в учениях и чем он там занимался, я так и не понял. Я даже не вникал в разговоры и наставления, я был просто подавлен. Меня меняют на повара, и, скорее всего, это инициатива Поповских.

На следующий день, после поднятия флага ВМФ Союза ССР, меня прямо с утреннего построения забрал мичман, начальник склада. Этакий хитрый толстенький колобок с аккуратной бородкой.

«Дрессировать» он меня начал сразу по приходу на склад. Целый час я выслушивал наставления и всевозможные кары, которые могут обрушиться на мою голову в случае пропажи чего-либо. Дотошный «рундук» описал мне всех моих предшественников, какими бравыми матросами они были под его руководством и как «неплохо сошли на берег», сытые и довольные. Потом я бегал по складу и запоминал, что где лежит, расписание выдачи продуктов на камбуз, нормы выдачи, что такое меню-раскладка. Через пару часов у меня голова опухла от багажа непонятных мне норм выдачи и видов сухого пайка. Потом мичман выдал мне видавшую виды робу, и я перетаскивал мешки с крупой, таскал неподъёмные сетки с картошкой. Мерз в комнате-«рефрижераторе», отдирая обледенелые туши для выдачи на камбуз. Пришла камбузная вахта во главе со старшиной второй статьи, внимательно меня осмотревшим, и начали получать продукты. Помогая мичману и носясь по складу как угорелый, я совсем вымотался. Так прошёл целый день, и вечером, когда прапорщик опечатал и сдал склад под охрану, я был злой на себя, шатался от усталости и грязный как чёрт. Помыться можно было только в ротном гальюне под самодельным холодным душем, состоявшим из резинового шланга, крепившегося к крану. Но даже до своего расположения я не успел дойти. По дороге меня встретил водитель, «годовалый» матрос Ярик, который тоже частенько работал на складе и мотался с моим мичманом-«рундуком» в город для получения всяческих продуктов и прочей продовольственной ерунды.

— Слышь, карась, ты же сейчас на складе помощником? — сразу же взял быка за рога Ярик.

— Ага, — ответил я и внутренне напрягся. Ну, сейчас начнется — «достань то», «чтобы завтра к утру родил это». Интересно, смогу я его сейчас завалить с парочки лоу-киков или нет. Ярик — «кабанище» здоровый, морда вон как откормлена. А если и завалю, то через несколько минут все водители-«баллоны» и остальные «маслопупые» прибегут со своими гаечными ключами и домкратами и начнут меня метелить куда ни попадя, и хрен мне кто поможет. Бежать к кому-то за помощью — глупо. Всё еще «моя» группа сегодня целый день маялась в воде, в то время как я, по их мнению, «загорал на складе». Надо оно им связываться со старшим призывом. Эхх… покатилась жизнь моряцкая на глубину. Сам опустишься — никто тебя не подымет. Как прав был матрос Конкин из моей бесшабашной юности.

Ярик, глядя на меня, гыкнул:

— Там тебя Мотыль на камбуз вызывает, давай мухой, салажонок. Мотыль ждать не любит — давай-давай, а то еще и мне за тебя влетит, шуруй, чо встал!!

Да, однако, не лучше. Кто такой Мотыль и на хрена я ему сдался? Как мне всё это не нравится. Наверно, всё-таки лучше быть в группе однородной массой, монолитом и не выделяться, как теперь. Помощник «рундука»-продовольственника. Вот он я один во всей красе! Прошу любить и жаловать — и напрягать как можно больше. А что будет, когда меня в каюты к «матобеспеченцам» переведут? Там ведь нет почти однородного призыва, как в группе. Там даже пара грузин служит — единственных представителей «чёрных» на разведпункте. Как в плохой сказке — чем дальше, тем страшнее. Раздумывая о дальнейшей своей печальной участи, я добрёл до заднего входа в столовую-камбуз и дёрнул за ручку двери. Закрыто. Постучать? Ага, постучу — высунутся матросы с кухонной вахты да настучат мне в бубен. Еще припашут палубу или котлы драить. Может, всё-таки ну его, этого Мотыля. Кто он вообще такой? Стоп, на моё место разведчика в группе вроде должен прийти какой-то старшина-кок с камбуза. Уж не этот ли самый Мотыль? Скорее всего, он. Зачем я ему тогда сдался? Да, вопросов множество. А вот и кнопка звонка — была не была. Звоню. За дверью после моего звонка затопали, зашуршали. Открылась дверь и высунулась голова в черной пилотке набекрень.

— Б…я, карась, ты кто? — спросила меня голова.

— К Мотылю. Он меня вызывал. Я новый помощник с продсклада.

— Ааа, ясно… заходи. А что, семёрочку трудно было отзвонить? Мы тут панику устроили, думали, ответственный или дежурный прутся, а вроде вахта со штаба ничего и не звонила, — продолжал балаболить матрос, пропуская меня внутрь. Сегодня стояли по камбузу связисты, а у них вечно свои какие-то непонятные дела. К примеру, что это на хрен за семёрочка? Семь раз, что ли, позвонить ему надо было?