Елена Обоймина - Рудольф Нуреев. Я умру полубогом!

Одному из предприимчивых граждан США, коих предостаточно, придет на ум продавать перед театром фотографии Нуреева. К концу гастролей гражданин подсчитает прибыль и выяснит: ее с избытком хватит… на год жизни в Европе!

Некоторые склонны видеть в этом триумфе особую роль известного концертного агентства Сола Юрока, с которым стал сотрудничать Рудольф. Этот опытный импресарио умел, конечно, организовать мощную рекламную кампанию. Во время первого американского тура Королевского балета фотографии Нуреева появлялись на обложках популярных журналов, привлекая внимание американцев, падких на сенсации. Советский «невозвращенец» попал в поле внимания абсолютно новой аудитории. Но все же именно особая притягательность танцовщика из СССР, сама его личность во многом определили тот интерес к искусству танца, который возник в 1960-1970-е годы. Существовало множество людей, не имевших ни малейшего понятия о балете, и вся эта новая публика толпами потянулась в театр. Такого не было со времен Фрэнка Синатры, Элвиса Пресли и немногих других звезд, и на сей раз такое чудо, подчеркивает Ролан Пети, происходило не под действием кинематографа или мощной рекламы (все-таки нет!), «а под влиянием тонкого и благородного искусства танца, которое сделало этот парящий над сценой феномен известным в самых дальних уголках». Спектакли с участием Нуреева с легкостью собирали огромные залы, балеты с его участием показывались даже на стадионах, где вмещалось тридцать тысяч зрителей! Многие из них еще вчера не имели четкого представления, что такое «Лебединое озеро» или «Спящая красавица», но благодаря Нурееву впервые познакомились с прекрасным искусством танца. «Это было похоже на приезд «Битлз», — рассказывал молодой танцовщик Венской оперы, для которой Нуреев поставил «Лебединое озеро». — Люди выстраивались в очереди вокруг оперного театра, чтобы туда попасть».

Последний раз «Маргариту и Армана» Марго и Рудольф танцевали в Маниле в августе 1977-го. А потом Фонтейн уединилась с Ариасом на ферме в Панаме, где угасала от рака… Об этом знал только Рудольф, который анонимно оплачивал ее медицинские счета. В 1989 году Марго похоронила Тито. Сама она перенесла три операции и была практически прикована к постели.

— Я привыкла гастролировать по театрам, а теперь гастролирую по больницам, — горько шутила балерина.

Перед тем, как Рудольф должен был в очередной раз навестить ее, Марго заставляла себя подняться с постели, одеться и сделать тщательный макияж. В день его визита она отказывалась от медикаментов, приносивших облегчение: Марго была готова терпеть любую боль, лишь бы не выглядеть сонной в присутствии Нуреева. А он, ее «нежный и лукавый мальчик», как она называла Рудольфа, в редкое свободное время всегда спешил к ней в Панаму, задаривал ее игрушками, фильмами на видеокассетах и прочими подарками. Однажды танцовщик привез ей… пеньюар от Диора, и вновь услышал заразительный смех своей подруги.

…Через пять лет после смерти Эрика Вруна Рудольф потерял Марго Фонтейн. Она скончалась 21 февраля 1991 года, спустя двадцать девять лет с того дня, как вместе с Рудольфом впервые танцевала в «Жизели».

Печальная весть застала Рудольфа в Чикаго. Он три часа говорил по телефону с приемной дочерью Марго Керубе Ариас, расспрашивая о последних минутах своей подруги. На похороны не поехал: «Я бы хотел, но не могу».

— Она очень страдала, — признался он одному из приятелей. — Так что, может быть, конец принес облегчение.

Кажется, Марго осталась единственной женщиной, с которой Рудольф был способен связать свою судьбу. Узнав о ее смерти, он с горечью воскликнул:

— Мне следовало на ней жениться…

«Любовь — это бег через препятствия к смерти». (Рудольф Нуреев)

С самого начала карьеры на Западе практически вся жизнь Рудольфа проходила на колесах: первые туры с труппой маркиза де Куэваса, затем — квартет с Соней Аровой, Эриком Вруном и Розеллой Хайтауэр, образовавшийся в 1961 году; телевизионные шоу во Франкфурте, Лондоне и Нью-Йорке в 1962-м; пятинедельные гастроли в 1963 году по девяти городам Соединенных Штатов и Канады вместе с Королевским балетом…

Его рабочий график не предусматривал отпусков и выходных. Сегодня — спектакль в Париже, завтра — репетиция в Лондоне, послезавтра — гала-представление в Монреале, еще через двое суток — начало гастролей в Токио… В подобном темпе он жил не год-два, а целые десятилетия! Став заманчивой фигурой для множества театров, танцовщик постоянно выступал со всеми ведущими (и неведущими) балетными труппами мира: «Гранд-опера», «Ла Скала», «Американский балетный театр», «Национальный балет Канады», «Венская опера» и др., за исключением балета стран социалистического лагеря. Этот темп сохранился на протяжении всей творческой жизни Нуреева, до самых последних туров по Англии и Австралии в 1991 году. Кроме того, с 1974 по 1991 год состоялось бесчисленное множество концертов антрепризы «Нуреев и его друзья».

В 1964 году Рудольф, как уже упоминалось, создал свои редакции классических балетов «Лебединое озеро» П. Чайковского на сцене Венского оперного театра и «Раймонда» А. Глазунова для гастрольной труппы лондонского Королевского балета. В 1966 году в Венском оперном театре поставил свой первый оригинальный балет «Танкред» на музыку Хайнса Хейнца, а также «Манфред» на музыку П. Чайковского. В дальнейшем в различных труппах ставил «Спящую красавицу» и «Щелкунчика» П. Чайковского, «Дон Кихота» и «Баядерку» Л. Минкуса, «Золушку» и «Ромео и Джульетту» С. Прокофьева и др.

Далеко не все ценят его как постановщика. По свидетельству очевидцев, известный балетмейстер Юрий Григорович обронил, что Нуреев не создал ничего нового, а его постановки — лишь копии ленинградских балетов. Танцовщик Николай Цискаридзе в одном из интервью обмолвился совсем об обратном: мол, принимая во внимание все заслуги Рудольфа Нуреева, нужно отметить, что он немало навредил своими постановками — ставил балеты по памяти и потому с искажениями. Но ведь искусство балета как раз и характерно тем, что хореография передается из века в век по памяти исполнителей. Естественно, при этом что-то теряется, но обретается еще большее. Кроме того, постановщик вправе вносить изменения в спектакль, привносить в хореографию что-то свое.

«Когда и где я вношу изменения, на то есть причина, и основательная причина, — говорил Нуреев, — потому что мы танцуем эти балеты сегодня, а не вчера». Лучше, думается, не скажешь!

Французский модельер Пьер Берже считал Рудольфа слабым хореографом, журналисты почему-то любят цитировать его высказывание: «Его балеты не представляли никакого интереса, хотя ему порой, как в «Лебедином озере», удавались интересные решения».