Екатерина Бебиа - К штыку приравняв перо...

Интересно, что по характеру Андрей был удивительно мягким человеком. Не было в нем той жесткости, даже нагловатости, которая свойственна военным корреспондентам просто в силу их профессии, этого требует репортерская работа. И меня всегда поражало, как с таким характером он сумел стать профессиональным военным репортером…

Андреи Борисович Соловьев 7.10.1953 - 27.9.1993

В архиве фотоагентва находится личное дело Андрея Соловьева.

Короткая запись, всего несколько строк.

«Андрей Борисович Соловьев родился 7 октября 1953 года в городе Москве в семье служащих. После 8‑го класса поступил на работу в МКБ «Гранит» Учился в вечерней школе, а затем в художественном училище. Затем в его биографии — служба в Советской Армии. Поступил на работу в ИТАР-ТАСС в 1987 году. Семейный.

За выдающийся вклад в развитие фотодела награжден высшей наградой — «Золотой глаз» и золотыми и серебряными медалями.

Принимал участие во многих фотовыставках в Москве и за рубежом».

Когда я собирала материал об Андрее, многие работники агентства, услышав, что здесь работают корреспонденты из Абхазии, приходили сами и делились с нами воспоминаниями об Андрее. В числе их была фотолаборант Ирина Алексеевна Морозова. Как раз была ее смена, когда Андрей в последний раз уезжал в Абхазию.

— Я всегда восхищалась работами Андрея, — рассказывала она. — Работая в фотолаборатории, проявляла к ним особое внимание. Его кадры не запомнить было невозможно. Они обладали огромной притягательной силой. Перед моими глазами до сих пор стоит кадр, где Андрей запечатлел убитого хозяина дома вместе с его верным другом — собакой Он уже привозил впечатляющие фотографии из Абхазии, имел несколько репортажей оттуда, так что мог бы больше и не ехать, тем более что был ранен, и все–таки решил еще поехать.

Именно в нашу смену Андрей зашел сюда в последний раз перед отъездом, уже с камерой, с фотоаппаратом. Он, наверное, чувствовал, что это его последняя поездка. В тот день ответственным выпускающим дежурил Сергей Чистяков, и Андрюша сказал ему: «Если я оттуда не вернусь, то вот мое завещание, исполни его». Я, правду сказать, не знаю, о каком завещании шла у них речь. Может быть, об этом могли бы рассказать Анатолий Марковкин, Геннадий Хамелянин, с которыми он вместе ездил. В нашей памяти Андрей остался очень обаятельным человеком. Он очень многое мог бы еще сделать в области фотографии, вообще в жизни. Как жаль, когда такие люди уходят от нас!

С 1987 года и до своей гибели Андрей работал вместе с фотокорреспондентом Борисом Евгеньевичем Кавашкиным. Он более детально рассказал об Андрее, как о человеке и профессионале своего дела.

— Когда мы в 1987 году начинали работать в фотоагентстве, наши задачи были несколько иными Мы снимали мирную жизнь. Но вскоре ситуация в стране изменилась. Некоторые фотокорреспонденты остались, так сказать, в прежнем режиме, другие сразу перестроились. В их числе был и Андрей Соловьев Они ездили по «горячим точкам», жили этой темой.

Мы, оставшиеся в Москве, порой ворчали на них — у нас в их отсутствие увеличивалась нагрузка иногда, хотя и редко, кто–то замечал, что они больше зарабатывают. И в то же время мы понимали, с какими сложностями связана их работа, — видели снимки из Нагорного Карабаха, Баку, Сумгаита. С профессиональной точки зрения на эти снимки было приятно смотреть но о каких страшных событиях они повествовали! Впер вые мне стало не по себе, когда я увидел один кадр из Баку — как на крыше «Запорожца» перевозят два гроба Не каждый может снимать такие вещи, есть люди, которые, попадая в экстремальные ситуации, теряются оказываются не в силах снимать людское горе А вот Андрей, при своей мягкости характера, сумел высоко профессионально делать такие поистине жестокие снимки. И еще один кадр — гигантский митинг, десятки тысяч людей, и снята эта толпа через памятник Ленину — сверху. Ленин словно накладывает свою ладонь на эту толпу, и становится сразу понятным отношение корреспондента к митингу.

Когда Андрей приехал раненым, мы его отговаривали ехать снова. Но истинного журналиста война захватывает, словно наркотик, и он уже не видит для себя иной темы. Ему здесь скучно, он задыхается, и снова уезжает снимать людей войны.

Ему не дают покоя человеческое горе, человеческие страдания Там, в Абхазии, его принимали как своего — ведь мы все воспитывались в одной стране, в Советском Союзе, мы интернационалисты, и я до сих пор не могу понять, как может такое быть, что одна нация идет против другой, что человека можно ненавидеть и убивать лишь за то, что он другой национальности, выяснять отношения с помощью оружия. И еще более непонятно, когда обе стороны в конфликте — люди, исповедующие православную веру. Ведь одна из Божьих заповедей — «не убий», как же можно в руки брать оружие, чтобы выяснять, кто «более православный», что ли? Я видел у Андрея снимки, на которых изображены разбитые, покосившиеся иконы. И запомнил снимок — человек, стреляя, улыбаетбя. Выходит, он гордится тем, что убивает? Все это — удивительные находки Андрея как фотокорреспондента. Хочу сказать о его последних кадрах. Снятая сверху площадь, отходящие от лее улицы затянуты дымом. Бойцы, идущие в атаку… Да, Андрей был безоглядно смел, он доказал это еще в 1991 году, делая съемки на московских митингах, где свирепствовала милиция. И вот теперь эти редкие кадры. Мы, как только получили их, сейчас же проявили и отдали печатать.

Наш следующий собеседник — Валентин Кузьмин, человек, умудренный опытом фотокорреспондента, отдавший всю свою сознательную жизнь фотоделу.

— Когда Андрей впервые пришел к нам на работу, нельзя было не заметить его удивительную трудоспособность. Он успешно прошел стажировку, и по его работам было видно, что он решителен, уверен в себе Очень быстро овладел профессией фотокорреспондента. Был. очень мобильный, безотказный. Всякое дело доводил до конца, делал все капитально солидно, чувствовалось, что уважал свою профессию, свой труд. Он знал — то, что он делает, нужно людям, умел видеть то, чего не замечали другие. Миллионы людей могли судить по газетам и журналам о его высоком про фессионализме. И недаром он удостоен самой высшей награды, которая дается фотокорреспонденту.

— Его главной чертой была подлинная интеллигентность, — продолжил рассказ об Андрее его коллега Игорь Зоткин. — Он органично воспринимал все новое, остро реагировал на перемены в нашей жизни. Сразу их принял и посвятил свое творчество времени перемен. Снимая московские митинги, находил самые острые моменты, буквально врезался в толпу, на что не решались другие репортеры. У него всегда были туго завязанные сюжеты, ничего из них не выбросишь. Эго была настоящая правда жизни, о которой он рассказывал с помощью фотографии. Он действительно рассказал о ней, но сложил за это свою голову. Андрей погиб как герой, он и остался нашим национальным героем.