Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Это — утро 21 августа. В начале я предупредил, что дневник я начал писать именно 21-го, и записи прерывал фиксацией того, что слышал по "Маяку".

Судя по статье, он предвидел возможные варианты развития событий, в том числе — "чрезвычайный". Там был развернутый, детальный анализ нашей экономической, социальной и политической ситуации. Понимание глубокого недовольства, напряженности в обществе и опасности, если эта напряженность выплеснется наружу. Горбачев проанализировал, какие способы выхода из кризиса допустимы, какие должны быть выбраны и какие следует с самого начало отвергнуть, несмотря на крайне тяжелую ситуацию. Ибо уже налажен был процесс согласия через формулу "9 плюс 1", мы были накануне подписания Союзного договора, который кардинальным образом менял бы положение во всей стране, который стал бы рубежом в развитии государства и общества, когда можно было бы начать строить новые структуры и энергичнее включать в дело все то, о чем уже решили. Самое главное сейчас, считал Горбачев, удержать этот процесс согласия, "не сорваться с рельс", как он выразился.

Он видел, что силы, сопротивлявшиеся перестройке, учитывали, что страна подошла к грани, за которой не будет возврата, и именно поэтому они решились пойти на авантюру. Эти силы уже давно давали о себе знать на пленумах ЦК КПСС, на Съезде народных депутатов СССР, в Верховном Совете. Они и на митингах, и в печати давно уже требовали чрезвычайного положения.

В статье Горбачев подробно разбирает, к чему оно может привести. Поскольку общество изменилось, "народ привык к воздуху свободы" (есть у него там такое выражение), он никогда не согласится вернуться вспять, никогда не примирится с режимом диктатуры. Может что-то получиться в тех или иных местах, — народ ведь доведен до предела и есть настроения: мол, черт с ней, с диктатурой, с хунтой, пусть будет кто угодно, лишь бы немедленное спасение от повседневных бед, улучшение жизни. В традициях русского народа есть склонность искать спасителя в верховной власти, которая придет, все рассудит и наладит. В этом, в этих настроениях — большая опасность. И тем не менее, народ в целом, вся страна не захотела бы и не позволила вернуться назад, отнять ту атмосферу свободы, которую создала перестройка. Так рассуждал М. С.

Поэтому чрезвычайное положение, по его оценке, было бы шагом к гражданской войне с неисчислимыми жертвами по всей стране. Ведь уже существовали и демократические институты, которые выступили бы против диктатуры, но главным было бы спонтанное сопротивление многих тысяч людей.

Характеризуя в проекте статьи силы, склонные действовать "по чрезвычайному варианту", Горбачев называл партийные структуры, которые несут очень большой реакционный заряд, военно-промышленный комплекс, который тоже в значительной степени привязан к старому и хочет восстановить свой прежний статус, свои привилегии. Он ссылался на другие реакционные категории общества. Конкретные имена не назывались, разумеется.

Ю. А. Красин — ректор бывшего Института общественных наук, с ним мы давно знакомы. Отдыхал в "Южном".

Я сразу тогда догадался, о какой "связи" идет речь. Генералов проговорился. Имелось в виду то, что в просторечии называется "ядерной кнопкой"… Потом это подтвердилось. Офицеры, при которых неотступно находился знаменитый "чемоданчик", были отозваны вместе с ним в Москву, в распоряжение Моисеева, начальника Генерального штаба.

Н. Ф. Покутний, второй личный врач Президента.

Особо плотная бумага, предназначенная для записок Президента.

Потом, уже в Москве, у меня не раз спрашивали, что ж это у Президента на всей этой великолепной даче ничего другого, кроме этой "спичечной коробки" не было?! Так вот — не было! Потому что вся "электроника", вмонтированная в комнатах, была "вырублена" в первый же момент приезда "банды четырех", как и антенна ТВ, обслуживавшая всю "зону".

Она так и привезла этот "комочек" в Москву, когда "вырвались" все вместе, вернула мне, я — Горбачеву, и он продемонстрировал его на пресс-конференции.

Закрепила эту "точку" встреча Горбачева с премьером Израиля Шамиром в Мадриде 30 октября этого же года, неподдельно дружеской, искренней, — будто бы оба (и все присутствующие) облегченно выдохнули, сказав себе и друг другу: "наконец-то!"… покончено с нелепой и дикой враждой, возведенной Сталиным на государственный уровень и "достойно продолженной и развитой" в брежневские времена.

"42 км" — это станция электрички по Казанской железной дороге, где жили на своих дачах мои друзья.

Вот такой наивняк еще был я. Мерил иными стандартами, интеллигентскими.

— Сняты с боевого дежурства 503 МБР, оснащенных в общей сложности 1154 боеголовками.

— Выведены из боевого состава 6 ПЛАРБ, 92 ПУ БРПЛ.

— Сняты с боевого дежурства все тяжелые бомбардировщики.

— Поставлены в места постоянного размещения все 36 ПУ МБР железнодорожного базирования.

— Прекращены программы разработки мобильной малогабаритной МБР, модифицированной ядерной ракеты малой дальности для советских ТБ, модернизации МБР для железнодорожных ракетных комплексов.

— Скорректирован график сокращения СНВ до суммарного уровня ядерных боезарядов в 5000 единиц (вместо 6000 ед. по Договору).

— Начат вывод из мест постоянного размещения ядерных боеприпасов атомной артиллерии, ядерных боеголовок тактических ракет наземного базирования, ядерных фугасов и ядерных боеголовок зенитных ракет.

— Снимается тактическое ядерное оружие с кораблей и многоцелевых подводных лодок, а также авиации ВМФ наземного базирования для размещения в местах централизованного хранения. Как и в США, вывод ТЯО с флота займет у нас примерно 8–9 месяцев.

— Установлены следующие сроки завершения ликвидации: ТЯО ВМФ — 1995 год, ядерные боеголовки зенитных ракет — 1996 год, ядерные мины — 1998 год, ядерные боеголовки тактических ракет и ядерные артснаряды — 2000 год. Следует отметить, что масштабы соответствующих работ у нас превосходят американские.

— Объявлен мораторий на один год (с 5 октября с. г.) на проведение ядерных испытаний.

— Разработан график сокращения численности ВС СССР на 700 тыс. Человек в течение 5 лет.

— Приступили к созданию специальной координационной комиссии с участием ведомств и республик (РСФСР, Украина, Казахстан и Беларусь) для наблюдения за выполнением программы односторонних мер и разработки позиций для переговоров и консультаций.

Программа одобрена Государственным Советом.