Всеволод Иванов - Красный лик

Про это показание безвестного татарина Туврила мы можем только сказать, что оно было очень точным. Среди названных водителей монгольской рати были такие имена, которые мы часто встречаем в русской и монгольской истории. Коюк, сын Огдая, — через несколько времени станет Великим Ханом после смерти Огдая, а Менгу, сын Тулуя, наследует Коюку. Имена же Себедяя (Субутая), победителя на Калке, и Бурундая часты в русских летописях.

Достойно внимания, что, по имеющимся численным данным, это воинство Востока особой численностью не обладало, после смерти Чингиса в его рати насчитывалось всего 129 000 человек. Между тем есть сведения (Житие Михаила Черниговского, Велгорской летописи), что на Русь во второй раз вышло до 600 000. Противоречия, надо думать, сгладятся тем, что можно считать эти 129 000 Чингисова войска лишь кадром, организованным началом, вокруг которого наматывались массы местного элемента, всегда охочего до войны и наживы, тут к тому же видевшего крепкую военную организацию.

Чингис был великим воином и организатором войны, что не одно и то же. Он говорил: «Начальники должны так содержать своё войско и в порядке, и в готовности, чтобы в великую пору, как придёт приказ, садились бы на коня, не ожидая, ночью же».

Он отлично видел необходимость систематического, профессионального военного образования: «Подобно тому как купцы наши, — говаривал он, — в надежде барыша становятся чрезвычайно опытны в товарах и материях, так надлежит и мальчиков упражнять в военных искусствах»; но никогда нельзя увлекаться, никогда нельзя ставить ставку на геройство, на удаль; нельзя по героям равнять войско; только тот может управлять, кто сам ощущает голод и жажду, кто понимает её у подчинённых.

— Путь и дорога по слабейшему из вас, — говорил Чингис.

Вот почему армия монголов не знала отставших, она была цельна, компактна и разбивала вдребезги все препятствия; собственно говоря, это единственный пример в мире создания такой огромной конной армии. У каждого монгола-солдата в поводу шло несколько заводных коней; при израсходовании скудных запасов пищи монголы питались их мясом или, отворяя кровь коням, напивались этой крови, а потом накладывали перевязки на пораненные места. Монголы могли спать, не слезая с лошадей, в то время, когда те паслись. И так, двигаясь всё время вперёд и вперёд, меняя под собой лошадей, монгольские армии проходили огромные пространства.

Командование тоже было поставлено на должную высоту; в то время как русские князья ссорились, кому выступать, кому не выступать на войну, командование у монголов находилось в твёрдых руках. Марко Поло рассказывает нам, что в основу монгольской армии был положен «десяток»; офицеры или начальники стояли на каждом десятке, на каждой сотне, тысяче, десяти тысячах, ста тысячах. Каждый высокий начальник знал только свой подчинённый ему десяток, не вмешиваясь в другие дела. Но перед походом, говорит 18 отрывок Великой Ясы (то есть закона) Чингиса, «каждый начальник должен сделать смотр своим воинам, вплоть до иголки и нитки; и если чего недостало, строго взыскать».

Такая армия при выходе своём на Русь, конечно, была насыщена народностями всех стран, через которые она проходила. В то время как европейцы не очень охотно забирались на Восток, в русские страны, — индусы, персы, сарты, монголы, китайцы и т. д. странствовали по всей Руси в военных рядах монголов, стояли на постах в русских городах; летописи полны рассказов об обрусевших монголах. Такие поселения, как имеющаяся возле Костромы до сего дня Татарская слобода, такие «царства», как Касимовское, как Казанское, всё это мелкие лужицы, оставшиеся от схлынувшего великого восточного прилива. И прямо поражает, как русские историки, усердно отмечая соломинки европейского влияния, даже в то время, когда Европы-то в нашем смысле слова и не существовало, не видят этих могучих потоков восточного влияния.

Как русские князья встретили это новое появление армии Востока? По-прежнему.

Под 1237 годом тверской летописец записывает с отчаянием:

— Не хотя испрьва окаянный и всепагубный диявол роду человеческому добра, въздвиже крамолу межи Рускыми князи, да быша человецы не жили мирно о том бо злый враг радуется кровопролитию христианскому. Поиде князь великый Володимер Рурикович с Кианы (киевлянами) и Данило Романович с Галичаны на князя Михаила к Чернигову, а Изяслав бежа в Половцы, и много воева Володимер около Чернигова, и посад пожже… прииде Изяслав с погаными Половцы в силе тяжце и взяша Киев… а великого князя Володимера Половцы емше, и княгиню его поведоша в землю свои и много зла сотвори Кианом… И т. д.

Не было единой обороны и от татар; когда рязанские князья увидались с татарскими послами, требовавшими у них десятины, то есть десятой части всего имущества, они бросились с просьбой о помощи к князю Юрию Владимирскому. Но «Юрий восхоте сам с татарами брань сътворити» — пишет летописец. В результате Рязань, Коломна, Москва взяты и пожжены; взят и Владимир, и семья несговорчивого князя погибла целиком. Сам князь Юрий Всеволодович выступил заранее из города и был наголову разбит на реке Сити. Татары взяли города Ростов, Ярославль, Тверь; к Новгороду Батыю не удалось пройти из-за начавшейся весенней распутицы, и он повернул назад в степи.

В 1240 году был взят Киев, и Батый, имея сзади замиренный терроризованный тыл, пошёл со своим войском в Европу и взял Галич. Часть армии Батыя прошла Карпатами в Венгрию, а часть прошла в Польшу. Поляки были разбиты под Люблином; рыцарство Кракова и Сандомира проиграло Батыю бой под Шидловым. Батый пожёг Краков и двинулся через Ратибор в Силезию. Им сожжён Бреславль.

Немцы, Тевтонский орден, поляки, силезцы — все оказались объединёнными против великой беды под начальством Генриха Благочестивого, герцога Силезского. Под Лигницем они проиграли бой, и монголы нарезали ушей убитых врагов 9 больших мешков, а подступая к Лигницу, несли на копье голову Генриха.

Моравия и Богемия — всё в огне и потоках крови; король Богемский выставляет 12 000 отряд, который разбит под Ольмюцем. Батый делает предложение Белу IV, королю Венгерскому, предложение сдаться и стать его вассалом, тот отвергает оскорбительное предложение. Тогда Батый разбивает его ополчение, жжёт Пешт, Варадин и другие города.

В 1241 году Батый стоит под Веной; против него стянуто ополчение короля Богемского и герцога Австрийского; Батый идёт на побережье далматинское Адриатического моря и занимает его вплоть до Рагузы.

В этом году в Монголии умирает, опившись на пиру, Огдай, и Батый отходит назад, спеша на Курултай, где Великим Ханом был избран Менгу.

Монголы потом побывали в Польше в 1259 и сожгли Краков в 1265, а в 1285 году сожгли снова Пешт.