Борис Зюков - Командир сильных духом

В первых числах января 1944 года связь с Шершнем - руководителем польского коммунистического подполья в городе Луцке Винцентом Окорским была установлена. Но рассказ об этом - особая тема.

Дважды в Луцк приезжал Кузнецов, которому Окорский сообщил важные сведения, а также помог угнать новую машину "пежо" из гаража самого гебитскомиссара Линдера.

3

Вслед за группой Крутикова должен был двинуться и Кузнецов с разведчиками, а затем и весь отряд. И хотя в отряде теперь насчитывалось более тысячи человек, Медведев решил, что вовсе не помешает его пополнить в связи с трудным рейдом, во время которого неминуемы стычки и бои, возможно с большими силами противника.

В небольшом городишке Цумань находился крупный лесопильный завод, который оккупанты использовали для нужд вермахта. Гарнизон Цумани состоял из подразделений так называемого "Туркестанского легиона", сформированного гитлеровцами из военнопленных - уроженцев Средней Азии, используемых для несения караульной службы. Разведкой были получены достоверные данные, что ряд "легионеров" не желает выступать с оружием в руках против своей Родины и готов при первой же возможности перейти к партизанам. Медведев решил, что этим "легионерам" следует предоставить возможность искупить свою вину перед Родиной и в боях против фашистов заслужить прощение.

В Цумань направили штабного разведчика, казаха Дарбека Абдраимова. В воскресный день на базаре он торговал сигаретами. Одним из его покупателей оказался "легионер", который рассказал, что они сами давно собираются перейти к партизанам, да не знают как. Вернувшись в отряд, Дарбек доложил о результатах своей "дипломатической" миссии. Был разработан план операции перехода "легионеров" к партизанам. В следующее воскресенье Дарбек снова появился на цуманском базаре и окончательно договорился со своим земляком.

Операция проводилась в ночь с 9 на 10 января. Батальон под командованием лейтенанта Маликова с восточной, наиболее открытой части города по сигналу красной ракеты открыл огонь: в дело пошли винтовки, автоматы, пулеметы и трофейные минометы. Создавалось впечатление, что огонь ведет по меньшей мере полк, а то и два.

В Цумани в это время "легионеры", пользуясь паникой, вызванной внезапным ночным нападением, быстро перебили своих немногочисленных фашистских командиров и свободно ушли из местечка. В условленном месте их ожидали медведевские разведчики с Дарбеком во главе. Так окончило свое существование одно из подразделений "Туркестанского легиона", а отряд пополнился двумя сотнями хорошо вооруженных людей. Вскоре после этого отряд двинулся на запад к городу Львову.

С двумя испытанными разведчиками Яном Каминским и Иваном Беловым выехал во Львов и Кузнецов. Предполагалось, что все трое обоснуются во Львове у кого-нибудь из многочисленных родственников или знакомых Каминского. На случай, если отряду не удастся скоро подойти ко Львову, Кузнецов должен был связаться с разведчиками из группы Крутикова, ушедшими во Львов, и через них отправлять разведданные, которые требовали срочной передачи в Москву, так как через двое-трое суток они уже теряли свое значение.

На прощание Медведев обнял Кузнецова, и по русскому обычаю они трижды расцеловались.

...В январе 1944 года отряд двинулся из Цуманских лесов на Львовщину. На второй или третий день рейда с автором этих строк произошел вот какой случай. Мы заночевали в довольно большом селе где-то на северо-западе Волынской области. С двух до четырех часов ночи мне предстояло патрулировать по главной улице села.

Еще с вечера подул влажный, теплый ветерок с юга. Началась оттепель: снег липнул к ногам, стоял плотный, ватный туман - в двух-трех шагах уже ничего не было видно. Он поглощал не только предметы, но и звуки, кругом распростерлась мертвая тишина.

Неторопливо, нащупывая ногами протоптанную в снегу дорожку, я несколько раз прошелся из конца в конец улицы. За это время я не услышал ни единого звука, даже шороха. Да и откуда ему было возникнуть? Всех собак в селе гитлеровцы давно перестреляли, а партизаны и местные жители спали в эту глухую пору глубоким сном.

Однако по опыту я уже знал, что тишина обманчива, поэтому нужно быть настороже. И вот, стараясь ступать бесшумно, я напряженно вслушивался в эту тишину, не доверяя ей ни на мгновение. А она обволакивала меня со всех сторон и предательски клонила ко сну с неодолимой силой. Я даже не мечтал о клочке соломы на полу в теплой хате. Мне бы достаточно было прислониться к первым встречным воротам и вздремнуть хоть несколько минут стоя.

И тут будто скрипнула дверь... Далеко ли, близко ли, сказать было трудно. А может быть, мне только почудилось? Но я ощущал особым чувством партизана, которое у меня уже успело выработаться, что что-то изменилось в окружающем непроглядном мраке. Что же? Оставалось лишь замереть и терпеливо ждать, пока "что-то" не выдаст себя. Прошло, наверно, несколько минут, и вдруг совсем близко, шагах в трех, послышался едва уловимый шорох.

- Стой, кто идет?! - окликнул я чужим, приглушенным в тумане голосом.

Молчание.

- Стой, семь! - окликнул я снова.

Тот, кто имел право ходить в этот час по улице, должен был знать цифровой пароль и ответить "три", ибо на сегодня пароль был "десять". Но ответа не последовало. Тогда я щелкнул затвором, загнал патрон в патронник и направил карабин в сторону, откуда раздался шорох:

- Стой, стрелять буду!

В следующую секунду я бы выстрелил... Но тут совсем близко раздался негромкий, спокойный голос:

- Это я, полковник. Отклик - "три". Здравствуйте, Боря!

Я доложил о том, что патрулирую по селу и за время моего дежурства никаких происшествий не произошло. Медведев подошел вплотную:

- Думал застать вас врасплох, но мне не повезло, - сказал он весело, с явным удовольствием.

Потом я сопровождал его до хаты, где разместился штаб, и снова вернулся на улицу. Но теперь меня уже не тянуло ко сну. Тревожась о всех нас, не спал командир и лично проверял несение караульной службы. Он всегда был начеку. Он учил этому нас. И сколько раз это спасало нам жизнь!

...Форсировав железную дорогу Ровно - Ковель, отряд устремился на запад. Уже на следующий день после этого нам пришлось вступить в бой с крупным отрядом бандеровцев, который был почти полностью уничтожен. Через несколько километров повторилось то же.

Почти все населенные пункты мы занимали с боем. Чтобы не нести излишних потерь, Медведев выработал особую тактику: если у деревни замечали вражеских часовых или вооруженные группы, после нескольких залпов из трофейных пушек и минометов в деревню с громким "ура!" врывалась одна из рот. Кавалерийский эскадрон, разбившись на две части, окружал деревню. Всякий, кто бежал оттуда с оружием, попадал в руки кавалеристов. Таким образом, к моменту вступления отряда в деревню она оказывалась очищенной от противника.