Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I

Послѣдующимъ молодымъ Ушковымъ, третьимъ сыномъ Константина Капитоновича, является Михаилъ (Мика), также проживавшій въ Парижѣ со своей семьей. Какъ сейчасъ помню его маленькимъ гимназистикомъ съ каштановыми волосами и большими темно-синими близорукими глазами, оттѣненными густыми, слегка изогнутыми рѣсницами. Въ противоположность своему брату Алексѣю, Михаилъ казался юношей спокойнымъ, медлительнымъ и разсудительнымъ. Лопаткинъ ему предсказывалъ ученую карьеру. Но все та же безпощадная жизнь, полная всяческаго Ьоблазна, отвлекла юнаго 21-лѣтняго Мику отъ намѣченнаго пути.

Получивъ, какъ и его братья, свою наслѣдственную богатую долю, онъ оставилъ университетъ и тоже, едва достигнувъ совершеннолѣтія, женился на казанской барышнѣ, дочери почтеннаго артиллерійскаго генерала Орелъ, высокой, стройной шатенкѣ, оказавшейся прекрасно, семьянинкой. У нихъ родилось трое дѣтей — сынъ Владимиръ и двѣ дочери — Ксенія и Марія, воспитывавшіяся дома подъ непосредственнымъ наблюденіемъ матери.

Высокаго роста, худой, немного сутуловатый, съ блѣднымъ бритымъ лицомъ, Михаилъ Ушковъ съ дѣтства до зрѣлаго своего возраста остался вѣренъ себѣ — такимъ же спокойно-медлительнымъ и разсудительнымъ.

Любитель сельскаго хозяйства, охоты, деревенскаго быта, Михаилъ Константиновичъ по раздѣлу получилъ огромное земельное имущество (почти въ 42.0Q0 десятинъ) при с. Рождественномъ (противъ Самары), гдѣ онъ ежегодно подолгу живалъ со всей своей семьей. Помимо этого онъ былъ не чуждъ общественнымъ дѣламъ, и въ революціонный періодъ, при Временномъ Правительствѣ, Мика принималъ живѣйшее участіе въ образованіи Союза Землевладѣльцевъ. При большевикахъ ему пришлось многое переиспытать сначала на Кавказѣ, а потомъ съ нами въ Крыму. Наконецъ они, еще до нас, эвакуировались въ Константинополь, затѣмъ въ Афины, куда онъ переѣхалъ со всей семьей, а напослѣдокъ въ Парижъ.

Младшій ихъ братъ Александръ („Туленька”) въ томъ возрастѣ, какъ я его встрѣтилъ въ 1893 году въ Буянѣ, былъ бѣлокуренькій, маленькій, стройненькій, хорошенькій мальчикъ, живо всѣмъ интересовавшійся, страстно любившій природу и всѣхъ ея обитателей, включая всяческихъ насѣкомыхъ.

Недолго милому существу пришлось пожить на столь любимомъ имъ Божьемъ свѣтѣ; двѣнадцати лѣтъ онъ отдалъсвою чистую дѣтскую душу Господу Богу, жертвой безпощадной скарлатины.

25

Барышнямъ Ушковымъ въ годъ моего знакомства было: старшей Аннѣ — 14 лѣтъ, а младшей Наталіи — 12. Обѣ бѣлокурыя, средняго роста, сопровождаемыя то одной, то другой гувернанткой, онѣ казались мнѣ сначала замкнутыми и мало общительными дѣвочками. Большей живостью, какъ будто, отличалась вторая — Наташа, скорѣе походившая оваломъ и чертами лица на своего отца и брата Туленьку. Старшая же Анна была обычно менѣе разговорчива и казалась со своими большими синими, оттѣненными густыми темными рѣсницами, глазами болѣе вдумчивой и застѣнчивой. Первое время она мнѣ дажe казалась нѣсколько гордой, о чемъ впослѣдствіи, когда я ее ближе узналъ, я вспоминалъ не безъ улыбки: настолько моя первоначальная оцѣнка ея характера не соотвѣтствовала дѣйствительности. Болѣе скромной, простой и прямой въ мысляхъ и обращеніи, рѣдко можно было найти въ человѣческомъ общежитіи, отравленномъ свѣтскими, т. н. приличіями и условностями.

Обѣ сестры получили серьезное домашнее образованіе, не говоря уже объ ихъ воспитательной обстановкѣ, на что ихъ отецъ не жалѣлъ никакихъ средствъ. Преподаваніе Закона Божьяго, исторіи, литературы, трехъ иностранныхъ языковъ, математики, музыки и пр. велось систематически опытными педагогами и заполняло все зимнее пребываніе Ушковыхъ въ Москвѣ, конечно, въ перемежку съ обычными прогулками, катаніями и пр.

Кругъ знакомыхъ въ періодъ прохожденія ими образовательнаго курса — былъ весьма ограниченъ. Отецъ за этимъ строго слѣдилъ, и лишь впослѣдствіи, когда сестры стали „выѣзжать”, Москва радушно приняла на рѣдкость благовоспитанныхъ и миловидныхъ барышень Ушковыхъ и, благодаря связямъ ихъ отца и дяди Кузнецова, широко раскрыла передъ ними двери лучшихъ домовъ высшаго общества столицы.

Судьба, столкнувшая меня съ Ушковской семьей, позволяла слѣдить за постепеннымъ, годъ за годомъ, развитіемъ Ушковской молодежи и превращеніемъ, въ частности, обѣихъ дѣвочекъ въ взрослыхъ барышень. Главное ихъ обаяніе для меня, искушеннаго въ прошломъ моимъ столичнымъ знакомствомъ, заключалось въ ихъ, если можно такъ выразиться, дѣвственной простотѣ, чистотѣ, искренности и скромности.

Особенное мое вниманіе все болѣе и болѣе приковывала къ себѣ старшая сестра — Анна, превратившаяся въ стройную дѣвушку съ прекрасными густыми бѣлокурыми косами съ слегка золотистымъ оттѣнкомъ и удивительно ясными большими синими глазами, въ которыхъ выражались умъ, наблюдательность, а главное — безконечная ласка и доброта. Ниже въ своихъ воспоминаніяхъ я удѣлю особое мѣсто для того, чтобы отмѣтить то конечное событіе, огромное для всей моей дальнѣйшей жизни, которое явилось результатомъ нашего знакомства съ Анной Константиновной Ушковой, превратившейся съ 1898 с. въ мою вѣрную, вотъ уже тридцатилѣтнюю, всѣмъ моимъ умомъ и сердцемъ любимую подругу моей сложной, нелегкой жизни.

Ея сестра — Наталія, оставшаяся послѣ нашей свадьбы одинокой, отдалась еще усерднѣе изученію особенно интересовавшихъ ее научныхъ отраслей. При ней безотлучно находилась, въ качествѣ наставницы, — дочь извѣстнаго московскаго педагога и директора основанной имъ гимназіи — Екатерина Францевна Крейманъ, старая дѣва, высокая, худая, некрасивая, но умная и слегка экзальтированная особа. Съ нею Наташа ѣздила путешествовать заграницу и прожила цѣлую зиму въ Парижѣ, слушая вновь открытые тамъ высшіе курсы, на которыхъ, среди другихъ, читалъ лекціи передъ увлеченной молодежью извѣстный профессоръ Максимъ Максимовичъ Ковалевскій, впослѣдствіи мой коллега по Государственному Совѣту. Несомнѣнно, этотъ періодъ парижскаго пребыванія наложилъ нѣкоторый отпечатокъ на общій укладъ мыслей и взглядовъ Наталіи Константиновны.

Къ этому же времени надо отнести ея увлеченіе серьезной музыкой, сопровождавшееся частыми посѣщеніями наиболѣе интересныхъ концертовъ. На одномъ изъ нихъ произошло у нея знакомство съ Сергѣемъ Александровичемъ Кусевицкимъ, за котораго она впослѣдствіи вышла замужъ, и который своей талантливой игрой и исключительными музыкальными способностями быстро завоевалъ себѣ заслуженную славу выдающагося солиста и затѣмъ извѣстнаго дирижера.

Средняго роста, полная свѣтлая блондинка съ небольшими вдумчивыми голубыми глазами и тонкимъ съ замѣтной горбинкой носомъ, Наталія Константиновна, благодаря своему природному уму и унаслѣдованной дѣловой смѣтливости, оказывала своему мужу помощь не только въ домашнемъ его обиходѣ; она также содѣйствовала Сергѣю Александровичу въ достиженіи имъ музыкальной карьеры, помогая вести всѣ дѣловые переговоры, переписку, устраивая пріемы и налаживая всю коммерческую сторону различныхъ антрепризъ. Поддерживая своей тактичной обходительностью сложныя сношенія своего мужа со всѣмъ многочисленнымъ представительствомъ музыкальнаго міра, Наталія Константиновна была радушной хозяйкой у себя дома и нарядно-привлекательной гостьей съ типомъ средневѣковой маркизы на званыхъ вечерахъ или многолюдныхъ парадныхъ концертахъ. Я уже не говорю о той большой, чисто-денежной первоначальной поддержкѣ, которую она оказывала своему талантливому супругу для достиженія имъ намѣченной профессіональной карьеры. Нынѣ имя Сергѣя Кусевицкаго достигло апогея своей славы и міровой извѣстности, но думаю и онъ самъ, вѣроятно, отдаетъ должное своей незаурядной супругѣ, по праву раздѣляющей его заслуженный успѣхъ.