Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I

На земскихъ собраніяхъ его рѣчами всѣ, бывало, заслушивались, но за нимъ не шли и его на отвѣтственныя роли не выбирали, и лишь, когда нужно было отъ губернскаго земскаго собранія впервые послать нашего избранника въ составъ реформированнаго Государственнаго Совѣта, въ 1906 году, Николай Александровичъ однимъ лишь голосомъ прошелъ въ его члены. Но въ столицѣ онъ не долго оставался. Первая Государственная Дума была распущена, и Шишковъ въ видѣ протеста, съ нѣкоторыми другими лѣвыми „академистами” вышелъ изъ состава Верхней Палаты. По своимъ политическимъ убѣжденіямъ онъ принадлежалъ къ кадетской партіи. Это былъ несомнѣнно живой и острый умъ, съ которымъ можно было не соглашаться, но который, во всякомъ случаѣ, давалъ не малый матеріалъ для размышленія. Николай Александровичъ жилъ не долго, скончавшись едва достигнувъ 50 лѣтъ.

Помимо Сосновскихъ и Шишковыхъ, гдѣ я чаще всего бывалъ, вспоминаются мнѣ также почтенныя самарскія семьи Лавровыхъ, Араповыхъ и Ворониныхъ.

Сергѣй Осиповичъ Лавровъ, землевладѣлецъ Самарскаго уѣзда, былъ заслуженный, почтенный земецъ, очень популярный и всѣми уважаемый за свой практическіий здравый укладъ мыслей, за многолѣтній служебный опытъ и за свою собственную личность, привлекавшую всѣхъ своей радушной привѣтливостью и дѣловой доступностью. Сергѣй Осиповичъ неоднократно избирался, и всегда подавляющимъ большинствомъ, въ составъ Губернской Земской Управы — сначала членомъ, а затѣмъ ея Предсѣдателемъ. Лучшаго Предсѣдателя Самарское Земство не знало ни до, ни послѣ него.

Изъ Предсѣдателей онъ былъ, Министромъ Земледѣлія А. С. Ермоловымъ, назначенъ Управляющимъ Самарскимъ Округомъ Государственныхъ Имуществъ, а затѣмъ его избрали въ члены 3-й Государственной Думы. Петербургскій климатъ оказался для него гибельнымъ — года черезъ два послѣ его избранія онъ скончался.

Въ родствѣ съ Лавровыми состояла, по Смирницкимъ, семья Араповыхъ. Петръ Александровичъ Араповъ былъ женатъ на Е. А. Смирницкой, дочери Александра Ивановича Смирницкаго, самарскаго старожила, безконечное количество лѣтъ прослужившаго Товарищемъ Предсѣдателя Самарскаго Окружного Суда.

Петръ Александровичъ Араповъ состоялъ Уѣзднымъ членомъ Самарского Окружного Суда по Самарскому уѣзду, отличался необычайной живостью, былъ хлопотливъ, вращался въ „свѣтѣ” и страстно любилъ театръ, причемъ иногда привлекалъ и меня къ участію въ любительскихъ спектакляхъ, и въ этомъ отношеніи не мало бередилъ мою остывшую въ Буяновскихъ лѣсахъ врожденную страсть къ театральнымъ подмосткамъ. Часто участвовать я не могъ, въ силу моей службы, требовавшей почти постояннаго моего пребыванія въ далекомъ Буяновскомъ участкѣ, но все же нѣсколько разъ удавалось мнѣ выступать въ Самарѣ — чаще всего у Брянчаниновыхъ.

Довелось мнѣ однажды выступить на Самарской театральной сценѣ въ большомъ благотворительномъ спектаклѣ, устроеннымъ неугомоннымъ по этой части Араповымъ. Совпало это съ періодомъ подготовительныхъ напряженныхъ работъ по переписи, такъ что, за неимѣніемъ другого свободнаго времени, роль я свою штудировалъ по дорогѣ изъ Буяна въ Самару, выступивъ прямо на генеральной репетиціи.

Шла пьеса „Нина” Мансфельда. Я игралъ молодящагося дядюшку, а Петръ Александровичъ — красавца кавказца.

При всѣхъ своихъ несомнѣнныхъ умственныхъ и душевныхъ достоинствахъ, милѣйшій Петръ Александровичъ въ смыслѣ внѣшности былъ природой серьезно обиженъ. Рыжій, нескладно сложенный, Араповъ обладалъ продолговатой, съ выпяченнымъ подбородкомъ, физіономіей, покрытой жидкой бѣлесоватой растительностью, съ небольшими безцвѣтными и безбровыми глазками, слегка сдвинутымъ въ сторону мясистымъ дулеобразнымъ носомъ и огромнымъ, косо расположненымъ, прямо-таки уродливымъ, ртомъ...

И вотъ такой-то Петръ Александровичъ вздумалъ изобразить кавказскаго горца, по пьесѣ неотразимаго красавца.

Приходилось мнѣ играть на любительскихъ самарскихъ сценахъ также съ незабвеннымъ и милымъ Александромъ Александровичемъ Воронинымъ, служившимъ въ то время Прокуроромъ Самарскаго Окружного Суда, съ которымъ мы тѣсно сошлись и продолжали наши дружескія сердечныя отношенія и послѣ того, какъ онъ былъ назначенъ въ Москву Управляющимъ Генералъ-Губернаторской Канцеляріей при Великомъ Князѣ Сергіѣ Александровичѣ. Женатъ Воронинъ былъ на Александрѣ Александровнѣ Салтыковой.

Воронины были бездѣтны и представляли собой удивительно милую, симпатичную чету. Несмотря на полную противоположность своихъ характеровъ, они жили душа въ душу, всюду появляясь вмѣстѣ и разставаясь лишь по необходимости. Въ частной жизни Александръ Александровичъ былъ незамѣнимымъ собесѣдникомъ, много читавшимъ и всѣмъ интересовавшимся. Между прочимъ, онъ отличался удивительной способностью всѣхъ имитировать и артистически разсказывать анекдоты, запасъ которыхъ былъ у него неистощимъ.

Судьба его была трагична. Приглашенный Великимъ Княземъ Сергіемъ Александровичемъ занять постъ Управляющаго его Канцеляріей, Александръ Александровичъ два раза чудомъ спасся отъ вѣрной гибели при террористическихъ покушеніяхъ на жизнь Его Высочества. Въ первый разъ, Воронинъ задержался въ канцеляріи, и Великій Князь, не дождавшись его, посадилъ, вмѣсто него, въ свою коляску своего адъютанта, который черезъ нѣсколько минутъ погибъ отъ взрыва бомбы на углу Тверской.

Второй разъ — Александръ Александровичъ тоже долженъ былъ ѣхать вмѣстѣ съ Великимъ Княземъ, который ожидалъ его въ своемъ экипажѣ около Николаевскаго Дворца въ Кремлѣ, но былъ срочно отозванъ Великой Княгиней Елизаветой Ѳедоровной для какихъ-то распоряженій, и Великій Князь рѣшилъ ѣхать одинъ. Черезъ нѣсколько минутъ его не стало, — Каляевъ совершилъ свое звѣрское дѣло.

Вскорѣ послѣ этого, довелось мнѣ встрѣтиться съ милымъ Воронинымъ въ Москвѣ, въ Англійскомъ клубѣ, гдѣ онъ повѣдалъ мнѣ свои недобрыя предчувствія. „Два раза сошло — сказалъ онъ мнѣ — въ третій, пожалуй, дешево такъ не отдѣлаешься”... Его слова оказались пророческими. Въ 1906 году онъ отправился въ Петербургъ и представлялся новому Министру Внутреннихъ Дѣлъ П. А. Столыпину какъ разъ въ день страшнаго террористическаго на него покушенія на Аптекарскомъ Островѣ. Одѣтый въ свой малый церемоніймейстерскій мундиръ, прислонившись къ стѣнѣ въ ожиданіи своего пріема, Александръ Александровичъ о чемъ-то весело бесѣдовалъ съ чиновникомъ особыхъ порученій Приселковымъ, какъ вдругъ раздался ужасающій взрывъ, и силою газа голову бѣднаго Воронина мгновенно снесло прочь, словно срѣзало съ золотого воротника, оставивъ въ полной неприкосновенности омертвѣвшее туловище и застывшія жестикулировавшія руки.