Игорь Назаров - Таежные отшельники

Сооружаем навес над столом у костра, устраиваемся капитально. Идет дождь и надежды на вертолет минимальны, хотя облачность довольно высокая. Мошка и москиты свирепствуют с утра и непогодь, вероятно, затянется. Вода в Еринате светлеет, хотя уровень не падает. Агаша говорит, что мутная вода в реке не характерна для паводков. Помутнение воды в настоящее время она объясняет тем, что где-то вверху размыло глину, возможно, возник оползень: «Земляные хляби разверзаются».

Постепенно день разгуливается, тучки и туман растягивает, появляются голубые дыры на небе, проглядывает солнце. Идем на речку мыться и стираться. Помылись в Еринате и немного позагорали. К середине дня погода солнечная и теплая, правда, жары нет. Белки рады окончанию дождя, разыгрались и забавляют нас.

Долгий разговор с Агафьей в избе один на один о прошедшей жизни. Многое уже повторяется (о травах, о болезнях, забавных и тяжелых ситуациях), но мелькают и новые интересные детали быта Лыковых. Рассказала, что в этих местах водятся клещи. Особенно их много весной до появления листвы на деревьях. Много раз они впивались в Лыковых, но клещевым энцефалитом они, судя по всему, не болели. «Болезнь-то страшная!» — говорит Агаша, очевидно зная это по рассказам близких. Артериальное давление сегодня у Агафьи 115/70 мм рт. ст., пульс 70 ударов в минуту.

В середине дня по просьбе Агафьи спилили пять огромных берез на склоне горы, которые затеняли огород. Завтра из них будем заготавливать веники для корма коз на зиму.

К вечеру значительно похолодало. В 20 часов стало ясно, что вертолета сегодня не будет. На ужин деликатес — вкуснейшая лыковская картошка в мундирах. Агаша угощает своим еще горячим хлебом. Качество его уже совсем другое, не чувствуется примеси картошки и он очень даже вкусный.

На ночь Агаша «ограждает» крестом все углы и дверь избы. Впрочем, она это делает каждый вечер. Спим спокойно.

5 августа. Утро дождливое. Настроение кислое. Иду к реке умыться и встряхнуться. Возле лабаза на кедре резвятся две белки и, оказывается, небольшой дождь им не помеха. При моем подходе две любопытные мордочки вытянулись ко мне. Сидят совсем близко, непринужденно, даже не прячутся за ствол. Видно, совсем не боятся человека. Да и кому их здесь пугать?

У меня отрастает борода. Спрашиваю Светлану: «Бриться?» — «Конечно, с бородой не красивый». Агафья мягко возражает: «С бородой-то лучше». И далее выясняется: «Если християнин, ежели прийдется, поест с блудолицим (бритым), то после этого грех нужно замаливать шесть недель. А ежели сбрить бороду, то совсем негодно! Потом нужно отростить бороду, читать Иесусову молитву „Правило“ по лестовке сто поклонов и так шесть недель и более до полугода. Вот когда зимой-то смешалась я (принимала мирские лекарства), то потом шесть недель молилась». Одним из самых больших грехов Агафья считает самоубийство: «Негодно, ст-ра-ш-но! Христианская вера это порицает».

Заводим разговор о строительстве и необходимости бани у Агафьи. «Оно бы и нужна, зимой-то вымыться надо», — отвечает Агафья. Сейчас Агафья раз в месяц моется летом в лесу, а зимой уже греет воду и моется в маленькой избушечке, после того, как протопит ее. Сделать из этой избушки баню, по словам Агафьи, «не подходит», потому что в избе иконы стоят, да и «приходят-то» (имеется ввиду, что приходят люди и в ней останавливаются). Наверное, тлеет в Агафье надежда, что кто-то еще придет на постоянное место жительство и ему там доведется жить, пока не выяснится, что он одной веры и можно будет молиться и жить вместе, в одной избе. Агаша жалеет, что Каирские «начальники» никак не пустили к ним жить Павла Некрасова, который приходил к Лыковым в один из наших приездов. «Ерофей тоже Павла не пустил», — говорит Агафья и добавляет: «Геологи добуривают последние скважины (какие слова уже знает Агафья!) и потом уйдут, то ли осенью или весною, не знаю. Близко никого боле (не будет)».

На вопрос: «Почему не спишь на гобчике? У печки-то теплее», — Агафья отвечает: «Неловко-то, на нем тятя убрался (умер)». Спрашиваю: «Правда ли, что вы раньше спали на коленках? (бытует такое мнение)». Отвечает: «Спать-то кого наспишь на коленях (смеется). Не годиться эдак спать, окрепнешь (занемеет все) (вновь смех). Мало что напридумают (смех)».

Агаша много рассказывает о привычках и повадках соболя, росомахи, марала. Удивительны ее знания мельчайших деталей, огромен объем наблюдений. Однако, как ни интересны рассказы Агафьи, нужно заняться делом. До трех часов дня вяжем веники со срубленных берез. Устали изрядно, у некоторых даже поднялось артериальное давление и участился пульс. Веников для кормления коз навязали немало, но Агаша разочаровала: «На неделю или чуть более».

У Валентины Кирилловны рождается идея создать в Хакасском музее отдел Лыковых. Обсуждаем разные стороны этой проблемы. Думаю, недостатка в экспонатах — обуви, одежды и прочего — не будет. Нужно только разрешение Агафьи просмотреть ее завалы из ненужного хлама в сенцах и на чердаке. Наверное, так много экспонатов, которые еще не унесли пришлые люди на сувениры.

Выясняется, что еще семь лет назад Агафья писала письмо в Тувинский женский монастырь матушке Максимиле, которая по возрасту чуть старше Агафьи. Письмо передавала Василиса, мать Федора Колабина, который сейчас живет на Казыре. В письме Агафья приглашала матушек к себе на житье и они как будто были согласны. Однако, когда Ромашов (о нем я уже упоминал раньше) поссорился с Лыковыми, то был в монастыре и наговорил матушкам, что Лыковы молятся «трехперстием», и тогда Максимила не приехала. Сейчас Агафья с Борисом Васильевичем Романцевым из Алтайской экспедиции отправила письмо и посылку с книгой к Максимиле. Приглашает ее приехать и с надеждой ждет ответа. По словам Агафьи, вера у них совпадает. Когда-то мама Агаши жила две недели в монастыре в Ашпанаке в Алтайском крае вместе с матушками, которые сейчас перебрались в Тувинский монастырь на малом Енисее. Агафья не знает дошло ли ее предыдущее письмо Максимиле, поэтому сегодня вновь пишет ей и просит приехать. Линковым Агаша тоже написала письмо, приглашает приехать «для помощи, дров опилить». «Жить вместе-то нельзя — крещены в церкви, миром мазаны», — говорит Агаша. Поясняет она и то, что, оказывается, Николай Алексеевич не является ее родственником. «Миром мазаны», — говорит Агафья. Письма она передала Льву Степановичу для передачи по адресу.

Агаша уточняет, что ее деда звали Иосиф Ефимович, значит отчество ее отца Иосифович, а не Осипович, как некоторые говорят и пишут в газетах. Оказывается, у Карпа Иосифовича есть племянник Геннадий Асаков, который сейчас живет на Украине. Один раз он приезжал к Лыковым в «северную» избу. В Таштыпе у Геннадия живет тетка.