Игорь Назаров - Таежные отшельники

Наши запасы пищи истощаются, и обед сегодня уже из ботвы свеклы и зеленого лука с огорода Агаши. Хорошо еще, что тушенка у нас есть. Агаша, видя наши затруднения, выделила нам картошки и спекла хлеб. Из создавшейся ситуации чувствую неловкость — Агашу мы не должны объедать, но она с такой радостью и сердечностью предлагает нам помощь, что отказать мы тоже не можем.

В шестом часу вечера погода начала портиться, подул ветер, а в семь часов начал накрапывать дождь. Вечером особенно сильно ест гнус. Временами идет дождь. В связи с этим переделываем стол и навес над ним. Естественно, что досок для этого нам никто не запас. Поэтому Агаша учит нас, как из ствола кедра сделать эти доски. По срезу намечается топором линия раскола, затем в нее загоняются деревянные клинья, и бревно расщепляется на доски, которые, конечно, требуют еще дополнительной обработки. При этом Агафьин глаз безошибочно выбирает нужное бревнышко, намечает линию раскола — руки быстро и четко делают свое дело. Просто удивительно, как она все мастерски делает, и какая у нее приспособляемость к автономной жизни в тайге. Раз поглядев, как Агафья проделывает эти манипуляции, стараемся дальше обойтись своими силами. Это у нас получается, конечно же, не так ловко и Агаша мягко над нами подтрунивает.

Во время этой работы, как, впрочем, и по любому другому поводу, один наш товарищ поучает, что нужно делать, в резкой форме пытается навязать свою, часто крайне спорную, точку зрения. Всем это уже надоело и нервирует. Уже несколько раз Ольга Ивановна и Александр Матвеевич высказали свое возмущение. Вот и сейчас, когда я стал обрабатывать топором отщепленную доску, он попытался вырвать у меня топор: «Это не так надо! Дайте-ка, я покажу, как надо!». И даже я возмутился. Являясь дилетантом по многим вопросам, он считает свою точку зрения «последней истиной» во всем. Пришлось достаточно настойчиво отпарировать: «Мы тоже кое-что умеем делать и не всегда нужно, чтобы все было точно по-Вашему!» Он молча отошел, но глаза были до жути злые. Целый вечер он не разговаривал, и выражение лица не менялось в лучшую сторону. Два дня назад он изложил нам свою точку зрения на фашизм. Главное, сказал он, что фашизм пытается переделать человека на свой лад, навязывает свою волю. По этому поводу возникает невольная аналогия, когда наш товарищ, не считаясь ни с кем и даже не прислушиваясь к мнению других, жестко гнет свою линию и утверждает свои «истины». Впрочем, проводя аналогию с фашизмом, я, конечно, погорячился. Даже Валентина Кирилловна получает от него инструкции, как и что ей писать, какие сюжеты использовать. И это по хакасской-то культуре?!

6 августа. Утром по крыше барабанит дождь, то затихающий, то вновь усиливающийся. Небо в разрывах, местами голубые просветы. Каньоны трех речек, сходящихся к нам, заполнены клочьями тумана. Странно, замечаю уже не раз, но непосредственно возле избы тумана нет, он улетучивается на подступах. Еринат встречает почти прозрачной зеленоватой водой. По специальной метке, забитой вчера в воду реки, отмечаю, уровень снизился еще сантиметра на два. Если бы временами не прошли дожди, то вероятно, Еринат бы уже вошел в привычные берега, и мы бы смогли уйти на Каир. А пока об этом приходится только мечтать. Сегодня уже четвертый день, как прошел оговоренный срок прилета вертолета.

Пилим дрова, греем на костре чай. Постепенно лагерь просыпается. Вот уже Агаша пошла доить козу, вероятно вчера не успела. Аркадий Сергеевич бреется, смотрясь в маленькое зеркальце, прилепленное у входа в хижину «дяди Карпа». Александр Матвеевич с утра разминается — колит дрова. Женщины еще спят. Лев Степанович, как всегда по утрам, ведет за веревочку очередную козу куда-нибудь неподалеку привязывать для кормежки. Но делает это обычно среди кустарника и через полчаса коза оказывается прочно, по самую шею запутана веревкой вокруг очередного куста. Приходится идти ее выручать.

Агаша приносит к костру мешочек пшенной крупы: «Варите!» Мы отказываемся. «С меня-то не убудет. Варите». Советуем ей лучше кормить коз, а мы обойдемся картошкой.

После роскошного завтрака картошкой в мундирах, идем со Светой на Еринат. Пробую на разных местах перейти на тот берег. В одном месте с трудом, зачерпнув в бродни воду и чуть не сорвавшись в поток, перехожу на другой берег Ерината. Значит, дальше на самом Абакане река сейчас остается непроходимой. Уныло возвращаюсь к костру сушиться и тут же слышу звук вертолета. Бросаемся все собирать, а я к Агаше — взять анализы крови. После ее предварительного согласия забираю кровь стерильной одноразовой иголкой, упаковываю в заранее приготовленную укладку и быстрее к вертолету, где уже ждут мои товарищи. В прошлый раз, когда после взятия крови из вены, мы прожили у Лыковых еще несколько дней, я убедился, что взятие нескольких миллилитров крови одноразовой иголкой с соблюдением всех правил асептики не вызывает у Агафьи и Карпа Иосифовича каких-либо местных или общих реакций. Уверен, что и в этот раз их не будет, но морально чувствую себя неуютно, т. к. приходится сразу уезжать.

Агаша нас провожает. «Когда еще увидимся?» — с печалью спрашивает она. — «Наверное, не скоро — на следующий год. Осенью пришлю посылку с травами и лекарствами через Пролецкого». Ничего более утешительного ответить этому, уже ставшему нам близким, человеку мы не можем. Увидев, что Александр Матвеевич своей камерой снимает ее из кабины вертолета, Агаша прячется за лежащую у берега корягу и так и не поднимается до нашего отлета. Грустное прощание. Больно смотреть на сгорбленную и такую беззащитную фигурку, прижавшуюся к земле и коряге, спрятавшую свое лицо от такой «греховной» кинокамеры. Одновременно в душе поднимается злость на бесцеремонность людей «из мира». Вертолет взмывает вверх, и Агаша и ее «берег» исчезают вдали. Поплыли фантастические картины Саянских гор с клубами тумана и кочевых облаков.

Через несколько часов мы в Красноярске. Кровь Агафьи немедленно передана в лаборатории и, спустя несколько дней, можно проанализировать результаты исследований, проведенных, как и в прошлом году, врачами-лаборантами С. В. Цимбаленко и Л. Л. Чепелевой.

В венозной крови у Агафьи наблюдается снижение числа лейкоцитов до 3,1 тыс./мкл, значительное уменьшение нейтрофилов и выраженный лимфоцитоз (до 78 %), но по абсолютному значению количество лимфоцитов в пределах нормы (2,418 тыс./мкл). Процентное количество Т— и В-лимфоцитов, как и в 1987 году, остается сниженным (24 % и 3 %, соответственно). По абсолютному числу Т— и В-лимфоциты находятся в пределах нижней границы нормы (0,58 и 0,073 тыс./мкл). Нарушено соотношение регуляторных звеньев иммунитета — хелперов и супрессоров, вследствие чего изменен и коэффициент Тх/Тс. Процент Т-хелперов увеличен до 63 % (норма 30–40 %), а абсолютное число — до 1,523 тыс./мкл. Получен отрицательный результат процентного и абсолютного числа супрессоров (соответственно — 39 % и 0,943 тыс./мкл) в теофиллиновом тесте за счет большого числа незрелых форм лейкоцитов. В соответствии с этим, индекс Тх/Тс снижен до — 1,615 (при норме 1,7–2,5). За прошедший год улучшился гуморальный иммунитет: иммуноглобулины-джи снизились почти в 3 раза (с 34,96 до 12,79 г/л) и нормализовались, а иммуноглобулины-А увеличились с 0,96 до 1,29 г/л и лишь незначительно ниже нормы (1,4–4,2 г/л). Можно считать, что синтез антител не нарушен.