Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

...После длительного ремонта в Дальзаводе крейсер “Александр Суворов” был оторван от стенки и под буксирами вытащен “за ноздрю” в центр бухты Золотой Рог. По приказу командующего, он должен был занять место в точке номер один тридцать третьего причала, сменив в ней своего изношенного собрата и нашего знакомца – крейсер “Дмитрий Пожарский”. Командовал “Суворовым” “заводской” командир капитан первого ранга Мишкин, человек, органически не переносивший даже упоминание о море и походах. То ли собственные способности его, то ли помощь неизвестной, но тем не менее, волосатой лапы, в течение двадцати лет безупречной службы переводили его с одного ремонтирующегося корабля на другой. Каперанг предпочитал видеть море с берега.

В русском флоте для присвоения званий лейтенанта, капитан-лейтенанта и выше моряки должны были иметь “плавательный ценз”, что уже само по себе гарантировало весьма высокий уровень морской выучки и достаточный опыт корабельной службы. Великий смысл и государственная мудрость! Отбросив условности коррумпированного царского флота, современное военное законодательство позволяет расти в морских воинских званиях офицерам, наблюдающим разгулы морских стихий с Южного берега Крыма. Лейтенанты, волею судеб засевшие в береговых отделах или же на ремонтирующихся кораблях, достигают всего того, что и офицеры плавающего состава. И еще, в дополнение, живут размеренной семейной жизнью, посещают тетры и кино... Но об этом – позже.

Так вот, крейсер “Александр Суворов” стоял в центре бухты Золотой Рог, на виду у жителей и гостей города Владивостока, прямо перед окнами штаба ТОФ. Командир его, заводской каперанг Мишкин, тщетно дергал ручки машинного телеграфа: крейсер, проявляя упрямство тысяч ослов, не желал повиноваться. Не желал становиться в стойло – злополучную точку № 1. Командиры стоящих у пирса кораблей сочувственно качали головами и отпускали соленые шуточки в адрес своего незадачливого коллеги. Командующий флотом наливался бешенством и изливал его на – притихших подчиненных. Капитаны судов, не имеющих возможности выйти в море по расписанию, материли дежурного по рейду. Жители и гости города Владивостока многозначительно переглядывались, в полной уверенности, что “военные снова учения затеяли”. Через шесть часов ковбой-неудачник все же сумел укротить дикий нрав своего взбесившегося мустанга (а может быть, сам мустанг утратил волю к сопротивлению) и загнал его в определенное диспозицией место, прочно приковав цепями к берегу. Смахнув пот, согнав краску стыда с лица и ушей, ковбой заперся в каюте в ожидании суда Линча, грозившего ему в ближайшее время. Стоявший борт о борт с “мустангом” крейсер “Пожарский” тихо пенял своему налитому силой собрату изношенным скрипом своих механизмов, благославляя на ратные подвиги и желая ему семи футов под килем.

Утром следующего дня на пирс прибыл командующий флотом. Командиры в почтении замерли возле трапов своих кораблей. Здесь же стоял и командир “Пожарского”, капитан второго ранга Сергеев. Возле трапа “Суворова”, опустив голову, готовый ко всему, стоял каперанг Мишкин. Командующий флотом, пригласив с собой Сергеева, взошел на борт крейсера “Суворов”. Команда заводских тружеников, именуемых моряками, нестройно ответила на приветствие. Командующий флотом держал речь:

– Товарищи суворовцы! Для вас с настоящего момента не существует тяжелой, но мирной заводской жизни. Впереди океан, боевая учеба, походы, шторма. По этому славному пути вас поведет новый командир, которого я вам и представляю. С 9.00 он вступает в командование вашим крейсером. Крейсер “Пожарский” на ремонт поведет товарищ Мишкин. Ваш новый командир прошел все ступени нелегкой корабельной службы. Опытный моряк и судоводитель, мастерски владеющий тактикой применения артиллерийского, ракетного и других видов оружия. Зовут его В.Н. Сергеев. Работать он вас заставит, а воевать научит.

И, обращаясь к Сергееву, продолжал:

– Формирование эикпажа разрешаю проводить по своему усмотрению. Любые перемещения офицеров по вашему требованию будут мной утверждены. Командирам на передачу дел даю два часа. В случае выявления в процессе передачи дел любых криминалов, гарантирую помощь прокуратуры и отделов флота.

Обменявшись рукопожатием с Сергеевым, командующий убыл с корабля. Личные вещи командиров крейсеров поменялись местами. Приказ министра о назначении Сергеева командиром крейсра “Александр Суворов” был подписан через двое суток. Вот такие фокусы выкидывает Фортуна.

Я упаковывал чемодан, когда в каюту, постучав, вошел флагманский врач. Как принято на флоте, медицинский начальник начал издалека. Расспросил о здоровье, семье, настроении. Похвально отозвался об организаторских способностях лейтенанта, оценил опыт, приобретенный им в плаваниях. Любые дифирамбы, исходящие от начальства, никогда не бывают случайны и настораживают. Я “сделал стойку”.

– Как вы считаете, лейтенант, – приступил к главной цели своего визита флагман, – сумели бы вы справиться с должностью начальника медицинской службы крейсера?

– Думаю, что нет. И вот по каким причинам. Через два дня я должен ехать в отпуск. Это раз. Второе. На “Бородино” мне подошла очередь получать квартиру, а любое перемещение по службе, в данной ситуации, этой возможности меня лишит. Семья моя снова “зависнет в воздухе”. И, наконец, третье. Здесь я отработал службу, сжился с экипажем, заработал определенное уважение командования. С предлагаемым вами перемещением по службе я не согласен.

Подумав немного, флагман изрек:

– Я предлагал вам должность, почетную для лейтенанта. Понимаю причины вашего отказа и сожалею, что мы не пришли к согласию. Желаю всего хорошего.

И удалился, оставив в душе моей смутную тревогу.

Через сутки командующим флотом был подписан приказ о моем назначении начальником медицинской службы крейсера “Александр Суворов”. В представлении на должность, оформленном кадровиками задним числом, было написано: “Флагманским врачом проведена личная беседа с кандидатом. Офицер с назначением согласен”. Вот так. Через месяц у меня истекал срок пребывания кандидатом в члены КПСС, и партийная организация УК “Бородино” должна была принять меня в семью передового, наиболее испытанного авангарда советского народа. Отпускной билет изъят. Гарнизонная жилищная комиссия получила информацию: “В связи с тем, что лейтенант Иванов приказом командующего флотом назначен к новому месту службы, квартиру из фондов УК “Бородино” выдать ему не представляется возможным.” И подпись: командир учебного корабля, капитан второго ранга Чухрай.