Сергей Зонин - Адмирал Л. М. Галлер

После пяти вечера Красная Горка почему-то прекратила обстрел рейда. В 17 ч 40 мин дал последний залп главным калибром и «Андрей Первозванный». Лев Михайлович приказал оставить у орудий одну смену, разрешил команде обедать и спустился в кают-компанию. С едой покончили быстро: все уже знали, что скоро съемка с якоря и переход к маяку Толбухин. Галлер поднялся на мостик, закурил трубку. На баке пробили две с половиной склянки — 18 ч 30 мин. Как всегда, с удовольствием слушал он приятный перезвон — склянки отбивали и на «Петропавловске», отдававшем якорь поблизости. «Время!» — подумал он, взглянув на часы, и приказал играть аврал. Вскоре линкор снялся с якоря, медленно развернулся к западу. «Легли на створ Николаевских маяков», — доложил штурман Л. С. Соболев.

Путь до Толбухина прошли меньше чем за час. Все данные в приборы стрельбы были введены, в башнях и казематах напряженно ожидали открытия огня. Но Галлер не давал команду — не хотел начинать бой с Красной Горкой на сближении, на курсе к весту. Ведь если корабль получит в начавшейся дуэли повреждения, разворачиваться на курс к Кронштадту придется под сосредоточенным огнем форта. А до него каких-то 50–60 кабельтовых. На такой дистанции от мощных снарядов 305-миллиметровых орудий не спасет никакая броня… На траверзе Остовых вешек Галлер скомандовал на руль, и линкор начал поворот на обратный курс.

Видимо, на мятежном форту не открывали огня по «Андрею Первозванному», решив вначале установить его намерения. Может быть, линкор идет к Шепелевскому маяку, в Копорский залив? Но увидев, что линкор ворочает на обратный курс, привели в действие артиллерию. Корабль еще не закончил поворот, когда встали всплески от падения снарядов с недолетом. Галлер тут же приказал открыть огонь по форту главным и средним калибрами. В 20 ч 20 мин грянули залпы двух башен 305-миллиметровых орудий, двух башен 203-миллиметровых. Из казематов били три 203-миллиметровых орудия правого борта. «Стреляют хорошо, без пропусков!» — отметил Галлер. Опытный артиллерист, он чувствовал, что снаряды ложатся кучно. Вот на форту начался пожар… Но поначалу ослабевши было огонь с Красной Горки вскоре усилился. В 20 ч 45 мин снаряды стали ложиться в 10–15 саженях от борта, засыпая палубу осколками. «Пристрелялись», — заключил Галтер и поставил телеграфы на самый полный. Линкор прибавил узла четыре. И два снаряда с Красной Горки, которые наверняка бы попали в цель, теперь лишь подняли фонтаны за самой кормой линкора…

Лев Михайлович счел дальнейшую дуэль для «Андрея Первозванного» невыгодной. На такой дальности боя мятежники могли задействовать и имеющиеся на форту орудия других калибров — 280 и 254 миллиметра. Он повел линкор на Большой Кронштадтский рейд. В 21 ч 15 мин корабль отдал якорь на рейде, став так, чтобы не мешать стрельбе «Петропавловска» по Красной Горке. Пока сигнальщики передавали начальнику ДОТ семафор с вопросом «Повторить ли маневр?», Лев Михайлович собрал в кают-компании командный состав. Вместе с Зуевым они заслушали доклады о состоянии артиллерии и машинной части, расходе снарядов. Существенных неисправностей не было, и он от своего имени и от имени комиссара поблагодарил за отличную службу.

Потом вместе с Н. Н. Зуевым обошел кубрики. Военморы, несмотря на усталость, вспоминали прошедший бой. Кто-то посмеивался над молодым комендором, прятавшим голову в плечи при каждом залпе… Зуев остался в кубрике носового плутонга, а Лев Михайлович вновь поднялся на мостик. Его уже поджидал ответный семафор Дмитриева: «Идти и стать на якорь на меридиане Толбухина, на выстрелы отвечать». Чуть позже пришло дополнение, обрадовавшее Галлера: «В ваше распоряжение переходят „Гавриил“, „Гайдамак“ и „Всадник“». Это было совсем неплохо: не дело линкору ходить без охранения миноносцев. Английская подлодка может рискнуть пройти и к Шепелевскому, и даже к Толбухину…

В 23 ч 25 мин на «Андрее Первозванном» снова прозвучала боевая тревога. Снявшись с якоря, линкор двинулся к маяку Толбухина. Впереди шли эсминцы. После полуночи, в 0 ч 50 мин, 14 июня Галлер поставил линкор на якорь к югу от маяка. Котлы приказал иметь на поддержке, чтобы сразу же можно было дать пар к машинам. Рискованно, конечно, стоять на якоре так близко от Красной Горки, но что делать, если уголь на вес золота, да и есть на это прямой приказ. Дав указание старшему боцману Е. Л. Костюченко быть готовым расклепать якорь-цепь, если придется спешно сниматься под обстрелом, Лев Михайлович устроился в кресле на мостике. Лучше подремать здесь — в каюте ему все равно не заснуть. Но и тут сон не шел. Галлер проверил носовую башню главного калибра, башню № 3 среднего, посмотрел, как несут готовность на 120-миллиметровых орудиях противоминного дивизиона.

Галлер вернулся на мостик, совсем было задремал, но за плечо тронул сигнальщик: «Товарищ командир, на норд-весте дым!» Оставив для охранения «Гайдамака» и «Всадника», он приказал «Гавриилу» пройти до линии своего минного заграждения — для разведки. И почти сразу же с Красной Горки грянули залпы. Галлер немедленно приказал играть боевую тревогу и сниматься с якоря. Но снаряды вблизи не падали. Красная Горка била по Кронштадту. Скорее подавить ее огонь, помешать стрельбе! В 1 ч 41 мин «Андрей Первозванный» уже был на ходу, лег на курс 285°, в 1 ч 50 мин заработали его орудия. Дальномерщики доложили: «Накрытие!»

В течение всего дня Лев Михайлович не спускался с мостика. Линкор вел огонь по форту, эсминцы выходили в разведку, выясняя, кому принадлежат дымы, появившиеся на горизонте. Их обнаруживали на западе дальномерщики линкора, вознесенные в своем посту на 20-метровую высоту. Дымили миноносцы: то их было шесть больших, видно английских, то два малых. «Гавриил» обстреливал форт Серая Лошадь и селение Лебяжье, где находились части мятежников, а может быть, и белых из армии генерала Родзянко, на запад пролетел на разведку наш аэроплан. Галлер водил линкор то вестовыми, то остовыми курсами, изменял скорость, если форт начинал пристреливаться по кораблю. И внимательно следил, как падают снаряды орудий линкора, контролируя по возможности доклады из дальномерного поста.

Конечно, стреляла то по подходившему ближе к форту, то удалявшемуся линкору и Красная Горка. В 20 ч 27 мин четыре залпа легли вплотную по носу и по корме, многометровые всплески от снарядов окатили ют. Снаряды упали настолько близко, что газы при их разрыве попали в кормовую башню главного калибра. Отравленные газами, потеряли сознание плутонговый командир К. И. Славецкий, комендоры П. В. Васильев, В. К. Горсков и И. Ф. Якушин. Но обошлось: люди остались живы, хотя двоих на следующий день пришлось отправить в госпиталь. А Галлер самым полным вывел линкор из накрытий. Чудо — корабль двое суток под обстрелом, и ни одного попадания!