Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

– Скоро наша свадьба, – говорила она. – Она будет в этом замке. Хотя я не принцесса, но во мне тоже течет королевская кровь. И у меня есть корона. Пойдем, покажу.

Я увидел небольшую корону. Такие обычно используют в голливудских фильмах о рыцарских временах. Она ее надела. Корона ей шла.

– Но я не готов. У меня нет подобающего костюма. Мне нужна по такому случаю морская форма.

– Мой брат тоже морской офицер. Вы с ним одного роста.

Ее брат, совсем молодой парень, передал мне свою форму. Я надел ее. Действительно, как по мне сшита.

– Красивая форма. Но твой брат младший офицер. Я старше его по званию.

– Сейчас, – сказала невеста, и в ту же секунду на форме якоря и пуговицы стали золотыми. Шитье и погоны – больше и солиднее.

– Отлично! Все соответствует.

И мы пошли с ней рука об руку к стоявшему в глубине зала трону.

Сон очень вдохновил меня. Мне никогда не снилось вещих снов. Снятся яркие, запоминающиеся сны. Но вещие – никогда. Однако мне хотелось, чтобы он сбылся и, вернувшись в Москву, я стал формировать свой гардероб на тему «экипаж сошел на берег».

Мне идет цвет navy blue. И морской стиль. И вообще: «Хочешь быть красивым – иди в гусары», – говорил Кузьма Прутков. Очень хотелось быть красивым. Чтобы «в красной рубашоночке, хорошенький такой», а девушки так и смотрят, так и смотрят…

Бушлат, тельник, якоря… Естественно, из бутиков Gant, M&S и других. У меня даже есть раритетный офицерский ремень времен Великой Отечественной войны. В это время во флоте офицерские ремни были с якорями, а не как сейчас – безликие. И я имею на морскую форму полное право, так как в случае военных действий я, капитан медицинской службы запаса, буду флотским врачом. У нас в институте была военно-морская кафедра. Принимал я присягу на Балтфлоте. В Кронштадте.

Лето заканчивалось. Мы с женой поехали за ребенком на дачу к теще. Дача располагалась в прекрасном уголке русской природы во Владимирской области. Лес, река, луг. Цветы, грибы, ягоды. Все, что нужно ребенку.

Когда выехали за пределы Московской области, жена вдруг спросила:

– Как собираешься жить дальше?

– Не понял вопроса. Как и живу.

– Возвращаться не собираешься?

– Нет. Мне и так хорошо.

Действительно хорошо. Если меня не трогать – мне хорошо самому по себе. Я самодостаточен.

Далее пошли жалобы Лены на жизнь: как ребенок пойдет в школу? Кто будет его отводить на плаванье? И так далее.

– Лена, а ты не думала, что прежде всего нужно извиниться передо мной за все твое хамство, которого я натерпелся за это время?

– Прости, я виновата. Но сейчас я думаю о детях. Я изменю свое поведение.

И пока мы добирались до дачи, я уже размяк сердцем и все простил. Меня очень легко развести на жалость. Да и хотелось сохранить семью. Мечтать начал. Планы строить.

Заехали на рынок в Александров. Купили самый большой арбуз, мясо и другую снедь для семейного пикника.

Однако, когда мы подъехали к даче, прямо перед домом я поймал большой гвоздь, и переднее колесо спустилось за минуту. Поставил запаску.

После обеда, находясь в благоприятном расположении духа – семья восстанавливается, – я подошел к теще в уединенном месте. Мне хотелось приобрести союзника в ее лице. Тем более, тесть в прошлом году умер, и она явно переживала трагедию.

– Валентина Алексеевна, наверное, я в чем-то виноват перед Леной?

– Да нет, – ответила теща на удивление спокойно. – Ничего страшного. Ну, разлюбила она тебя. Пусть погуляет. Замуж она все равно не выйдет. Ты ведь будешь помогать семье?

– Конечно, буду, – ответил я изумленно.

– Вот и ладно. Жаль, что вы не поменяли квартиру, – закончила она разговор.

Меня неприятно поразило ее будничное отношение к нашему разводу как факту уже свершившемуся…

Позже, в Новый Год, который мы по сложившемуся обыкновению встречали у тещи большой семьей, она все же выразит свое отношение. Мне уже к этому времени слова не давали. Я уже был лишним на этом «празднике жизни».

Теща подняла бокал и сказала:

– Ушедший год был трудным. Но наступила долгожданная свобода!

Я едва не поперхнулся шампанским. Вот это номер! Все эти годы Лена была у меня в рабстве, но вот случилось счастье – она свободна!

Отряд индейцев захватили в плен бледнолицые. Но они сумели убежать.

– Как вам это удалось? – спросил вождь.

– Мы сидели в запертом сарае два дня. А на третий день Зоркий Сокол увидел, что у сарая нет задней стены.

…Но сейчас я еще надеялся, что все поправится.

Когда уезжали с дачи, в машине запахло паленой пластмассой. Перегорел блок предохранителей. Чудом добрались до Москвы. Каждая машина может сломаться, но это случилось, когда я решил вернуться. Механизмы: автомобиль, компьютер, телефон – весьма подвержены нашему энергетическому воздействию и иногда могут служить индикаторами событий. Мне опять стало ясно – возвращаться не следует. Но очень хотелось.

Слезы жены высохли и опять вылезли когти. Все дело в том, что она собралась на две недели во Францию. Повод – отвезти старшую в школу. Но и Анюта шла в первый класс.

В магазине «Путь к Себе» со мной в тот день принимала Света Иванова. Я решил с ней проконсультироваться в связи с переменой обстоятельств. Света определила мою жизненную ситуацию как нестабильную. И предупредила, что сегодняшний день у меня проходит под влиянием Марса и велика вероятность семейных конфликтов.

Вечером жена сидела в Интернете допоздна. Кормил и укладывал детей я. Но конфликтовать не стал – боялся Марса. Послезавтра жена уезжала.

На следующий день ситуация повторилась лишь с той разницей, что я надеялся услышать от жены рекомендации по сбору Анюты в школу – жена посетила родительское собрание. Однако со спиной мне разговаривать не хотелось, Лена сидела на своих сайтах, и я боялся сорваться. Чтобы успокоиться, залез в ванну.

В ванну прибежала Анюта в слезах – Настя ругалась с мамой. Насте хотелось перед отъездом попрощаться с друзьями. Мать требовала тщательнее собираться. Я приласкал ребенка и сказал, что если они не успокоятся, то успокаивать буду я. Во мне все кипело.

Через пару минут опять прибежал заплаканный ребенок с криком:

– Мама Настю выгнала из дома!

– Дочь, подожди здесь минутку.

Я вылез из ванной и шагнул в комнату. Увидев меня, надвигающегося с неотвратимостью торнадо, сидящая за компьютером жена онемела.

– Не бей меня!

Но Марс правил. Я с большим удовольствием отвесил жене первую и единственную пощечину.

– Я не позволю обижать моих детей.

Когда жена вернулась из Франции, я сразу же ушел к Игорю.

Развелся через полтора года. В том году не успел. Следующий был объявлен ЮНЕСКО годом семьи. А семья для меня святое. Пришлось подождать, пока закончится год. Забавно, но нас развели в тот же день, 13 февраля, что и Игоря с Леной два года назад.