Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

Или, стоя в пробке посреди зимнего города, смотреть, как Оно встает над домами и заводами, пытаясь разогнать хронический смог большого города. Или его черноту?

И вот я, человек всегда полный оптимизма и радости, просыпаюсь и не хочу вставать. И не хочу жить. Это ужасно! Так же ужасно, как и мысли о смерти.

«Доброе утро, последний герой!»

Депрессия держала меня своими холодными лапами всю зиму.

Помню, сижу на приеме. Рассказываю людям их жизнь, а у меня в горле ком, немеют руки, нет сил, тревога сжимает сердце, в душе мука. Хочется лечь. Так плохо, что требуются усилия, чтобы сосредоточиваться на клиенте. А если у клиента еще и семейные проблемы, то просто ледяной душ выливается на мое тело. К счастью, клиенты не замечали моих чувств. Но улыбался я редко. Или натужно.

Удивительно, что тоска всегда наступала неожиданно. Ее приход нельзя было прогнозировать. Самый мощный приступ случался в тот момент, когда, наоборот, все должно было быть хорошо.

Мы с дочкой пошли на шоу Вячеслава Полунина «Академия дураков». Очень доброе, озорное, нестандартное и, соответственно, с хорошим юмором шоу. Давно собирались. Все замечательно, душа поет. Все интересно. И кажется – вся темень позади.

Ан нет! Вдруг в антракте руки онемели, силы покинули. Любое движение давалось с трудом, и захотелось уйти. Бежать. Спрятаться. Тоска. Тревога. С трудом досидел до конца. Приступ закончился вместе с шоу.

Одна моя клиентка рассказывала, что в период депрессии хочет выброситься из окна. Потому что стены давят, воздуха не хватает. Приступ клаустрофобии. Ощущения физические. Хоть в прыжке, но вздохнуть глубоко. Помимо любви к ближним ее останавливало то обстоятельство, что жила она на седьмом этаже и не была уверена в мгновенной смерти. Вдруг покалечится или будет медленно умирать.

Я прекрасно понимаю, о чем речь. И почему люди лезут в петлю. Или пьют яд. Чтобы избавиться от физической боли.

Люди мечтают о вечной жизни, но не знают, что делать дождливым субботним вечером. Слаб человек.

Когда депрессия погружает тебя в свое болото, то трудно выйти из нее одними усилиями воли. Потому что этой самой воли она и лишает. Надо переключаться. Заставлять себя жить. Когда тоска отпускает, причем так же внезапно, как и появляется, думаешь: «Жизнь прекрасна!» Ощущение, будто выныриваешь. Так же резко. И так же приятно. Думаешь, что в следующий раз, когда опять тебя схватит депресняк, то вспомнишь это состояние выхода, и будет легче. Не работает. Только переключиться на что-то, отвлечься и переждать.

Это состояние трудно контролируется, и бесы говорят: «Уйдем в другой мир. Зачем тебе страдания? Тебе никто не нужен и никто не поможет. Способ прекратить страдания прост. Здравствуй, мыло душистое! Здравствуй, веревка пушистая! Раз – и все».

Короче, вешаться было стыдно, а пистолета застрелиться не было. Не было и человека, который бы меня поддержал в такой ситуации. Самый близкий некогда мне человек, способный снять тоску, сейчас сам был для меня источником боли. Такое бывает. Даже у Божьего избранника – Махатмы Ганди было как в сказке: три умных сына – четвертый дурак. Первенец Харилал – вел исключительно аморальный образ жизни и умер от алкоголизма, отягощенного сифилисом. Правда, Ганди в отличие от Ивана Грозного, Петра Первого и Тараса Бульбы просто отрекся от шалопута. Махатма все-таки. Гуманист.

Надо было брать себя в руки. Есть такой анекдот:

– Доктор, я жить буду?

– А смысл?

Вот смысла жизни у меня и не было. Можно многое претерпеть, если знаешь, чего ради. Любая тюрьма не так страшна, когда знаешь, куда из нее пойдешь. А здесь идти было некуда.

Есть чудесная книга – «Человек в поисках смысла». Ее написал Виктор Э. Франкл – всемирно известный психотерапевт, создатель Третьей Венской Школы психотерапии. Он «писал» ее с 1942 по 1945 годы. В концентрационном лагере Освенцим. Где нацисты пытались его уничтожить. Очередь не дошла. Господь спас.

Получив экстремальный опыт выживания, Франкл в этой книге пишет, что движущей силой человеческого поведения является стремление найти и реализовать существующий во внешнем мире смысл жизни. Принцип логотерапии, так назвал он свой метод психотерапии, прост: если в жизни у человека есть смысл, то все болезни проходят. И в жизни все будет прекрасно и удивительно.

В жизни самого Франкла, в ее драматический период, смысл был: дождаться победы над фашизмом, выйти на свободу и найти потерянную семью. То есть обрести обыкновенное человеческое счастье.

Судьба Варлама Шаламова, великого советского писателя, схожа с судьбой В. Франкла. Но в отличие от последнего Шаламов провел в лагерях большую и лучшую часть своей жизни – 20 лет. Причем в самых бесчеловечных сталинских лагерях, вполне сравнимых с Освенцимом, – Колыма, золотые прииски. Там, где средняя продолжительность жизни составляла несколько месяцев. И смысл жизни у него был совсем другим. Потому что он мог выйти из Колымлага, но из страны, которая вся была лагерем, выйти не мог.

«У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому.

Принцип моего века, моего личного существования, всей моей жизни, вывод из моего личного опыта, может быть выражен в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощечины и только во вторую очередь – подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить все хорошее – сто лет, а все плохое – двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века», – пишет он в рассказе «Перчатка», опубликованном в 1972 году. Через 19 лет после смерти Сталина. После смерти тоталитаризма.

Шаламов поразил меня тем, что в отличие от вышеупомянутых гуманистов, очень реально смотрел на человеческую натуру. Все иллюзии были выбиты из него в прямом смысле этого слова. И били его не враги-фашисты, как Франкла, а доносили и мордовали родные советские граждане, соседи по коммунальной квартире и бараку.

«Убежден, что лагерь – весь – отрицательная школа, даже час провести в нем нельзя – это час растления. Никому никогда ничего положительного лагерь не дал и не мог дать. На всех – заключенных и вольнонаемных – лагерь действует растлевающе, – приходит к горькому выводу Шаламов. – Что я видел и понял в лагере: чрезвычайную хрупкость человеческой культуры, цивилизации. Человек становился зверем через три недели – при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях».

Это очень сильно – понять, что трудности не делают человека духовнее, а наоборот – растлевают, хотя любая мировая религия говорит: «Терпи. Бог терпел и нам велел. Страдания укрепляют дух и очищают душу…» Увы, наоборот, страдания калечат душу. И слабый человек очень быстро опускается до скотского состояния.