Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

Рычков во введении к Астраханской топографии на стр. 33, в примечании, между прочим, говорит: «Могло статься, что оный город, Тмутаракань – некогда перенесён был к устью Волги, где ныне Астрахань, и назывался сперва прежним именем от реки Терека, или от старинного города Тархи, по-русски Таракань, что имя сие впоследствии превращено в Астрахань…»

………………………………………….

…Укрепление Астрахани поручено было Воеводе Черемисинову. По его представлению вновь отстроившийся город для безопасности от набегов неприятельских и содержания в страхе народов кочующих, приказано было обнести палисадом и укрепить каменными стенами.

Начало построения Кремля Астраханского, имеющего некоторое сходство с Московским, относят к 1582 году, когда по указу Царя Феодора Иоанновича велено было поставить восемь башен, в опасных местах большие, а в прочих малые, с тремя, на каждой из них, бойницами. С восточной стороны построить башню пространнее других для удобности подъезда. Материалы для кладки стен привозимы были из развалин прежней татарской столицы Сарая, которая находилась на расстоянии 70 вёрст от Астрахани на берегу Ах-тубы.

Кремль расположен на бугре против Волги. Он имел прежде четверо ворот: одни со стороны Волги, под красною башнею; другие, служившие путём к белому городу, под соборной колокольней; третьи с севера и назывались Никольскими, по причине построенной над ними церкви во имя Николая Чудотворца, а четвёртые с юга или Житные, получившие свое название от бывшего тут двора житного. Крепостные стены окончены постройкою в 1692 году. Окружность Кремля заключала в себе 945, длина 225, а ширина 175 саженей. С восточной стороны примыкал к Кремлю белый город, простиравшийся по протяжению того же бугра. Длину его составляли 435, ширину 240, а окружность 1185 сажен. В этой части города находилось шесть ворот: 1) Гарянские, 2) Староисадные, 3) Спасские, 4) Вознесенские, 5) Решёточные и 6) Мочаговские.

Кремль достопримечателен историческими воспоминаниями, кои должны быть незабвенными для Астрахани: в первое время его существования, в так называемом дворе Ца-ревичевом имели своё пребывание потомки прежних астраханских владетелей; здесь в стране заблуждения и неверия воссияла первая заря христианства. В 1614 году Кремль сделался добычею Марины Мнишек и Заруц-кого, а воевода, князь Хворостинин, лишён жизни; в нём сын Марины объявлен царём России; сюда собирались казаки с Терека и мурзы татарские, по одному слову Заруцко-го, готовые истребить астраханских жителей, отсюда наконец этот вождь мятежных казаков вёл переговоры с Персией о сдаче Астрахани. В 1667 г. изменою стрельцов и астраханских жителей Разин овладел Кремлём, Астраханью и даже всем краем. Отсюда мятежники предпринимали походы в Персию, Саратов, Самару и Симбирск. И здесь-то, наконец, сброшен со стен разъярённою чернью и мятежниками Митрополит Иосиф…

А годом ранее, в анонимном призыве к благотворительности, опубликованном в газете «Русский инвалид», Пушкин угадал авторство Пучковой и посвятил ей следующее:

Являлась ли Екатерина Пучкова полноправной участницей шишковского клуба «Беседа любителей русского слова» или нет, мы не знаем, но то, что она была почитательницей сочинений Александра Семёновича – известно точно. Кроме Шишкова молодая писательница выделяла из литературной среды поэтессу Анну Бунину, но скорее всего, почитание «русской Сафо» было вызвано у неё женской солидарностью и желанием лишний раз обратить внимание читающей публики на присутствие женщин в российской словесности. Пучкова искренне считала, что для процветания литературы в России «должно желать, чтобы женщины полюбили русское слово». Рецепт Пучковой может показаться очень простым, если не странным, однако такое утверждение вполне согласуется с мыслью Пушкина о том, что именно женщины являлись основными читателями его сочинений, и благодаря женщинам в немалой степени случилась популярность его творений и его громкая слава.

Каким бы ни был Александр Семёнович Шишков поэтом, но человеком он был неплохим, и как умел, помогал Екатерине Пучковой. Когда умерла её родственница, на попечении которой она находилась, Шишков предоставил ей возможность проживать вместе со своей семьёй. Пучкова была круглая сирота, её отец, Георгиевский кавалер, полковник, скончался почти сразу же по увольнении со службы от многочисленных ран, полученных им в турецких и шведских походах русской армии. Неоднократно она получала вспомоществование от императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра Первого, но денег этих всё равно не хватало, а уж о литературных заработках приходилось только мечтать.

Современники утверждали, что отсутствие денег и привело её к сотрудничеству с Третьим отделением, когда она, совсем не бескорыстно, выполняла особые поручения главы Тайной канцелярии, графа Бенкендорфа. По некоторым свидетельствам граф высоко ценил своего агента и никогда не сомневался ни в её преданности, ни в её лояльности. «Что может быть злее и безумнее как вооружаться на веру, на все законы, гражданские и церковные…», – верноподданнически писала она в одной из своих статей.

Подобно своему благодетелю Шишкову, Пучкова особо отмечала пользу от чтения церковных книг. В них Екатерина Наумовна видела средство для исправления человеческой природы и духовного возрождения, предполагая, что читатель посредством церковной литературы «познакомится с добродетелью и прямодушием предков своих; полюбит их и сам сделается добродетелен…»

Многие говорили, что она была умна и образована, хотя литераторы, к мнению которых стоило бы прислушаться, не сильно ценили художественные достоинства её сочинений. Вот что писал о ней дядя Пушкина, Василий Львович:

«Известная девица Пучкова только что выпустила в свет небольшой сборник рассказцев и размышлений; я его лишь перелистывал. Сей автор женского пола – величайшая почитательница Шишкова, Шихматова, Глинки и компании. Это ей хвала. Ей неполных двадцать лет, она носит очки (двукружие), по-видимому, чтобы казаться более красивою, так как она очень безобразна. Говорят, что она умна; об этом ничего не знаю: я никогда с ней не беседовал и видел её два или три раза в Лицее Мерзлякова».

Журнал «Сын отечества», в котором публиковалась большая часть произведений Е. Н. Пучковой