Харкурт Альджеранов - Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета
- Название:Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентЦентрполиграф ОООb9165dc7-8719-11e6-a11d-0cc47a5203ba
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9524-5215-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Харкурт Альджеранов - Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета краткое содержание
Известный английский танцовщик Харкурт Альджеранов, выступавший с Анной Павловой на одной сцене, вспоминает о десяти последних годах жизни великой балерины, о шедеврах, на которые она вдохновляла композиторов и балетмейстеров, о том, какой божественная Анна была в жизни. Альджеранов рассказывает о ее труппе и совместных гастролях по странам Европы, Америки и Азии.
Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Путешествие по Суэцкому каналу было довольно приятным, оно проходило днем, и мы могли видеть корабли, которые, казалось, скользили по песку. Мы прибыли в Порт-Саид рано утром. При дневном свете он выглядел не слишком ярким; я отправился на поиски арабских граммофонных пластинок и нашел несколько таких, которые могли доставить удовольствие. Я был рад добавить их к индийским, купленным в Цейлоне, и конечно же дома в Лондоне у меня были японские пластинки. Перед тем как сойти на берег, я увидел возвращающуюся рыбацкую флотилию; белые паруса слегка окрасились в розовато-лиловый цвет в раннем утреннем свете, а утренняя звезда напоминала огромную белую лампу на жемчужно-сером небе. Нам удалось уговорить игроков «Олл блэкс» исполнить хаку. Их тренер не хотел, чтобы они это делали, но, наконец, уступил, и они станцевали настолько величественно, даже немного пугающе. Ночью мы миновали Мессинский пролив, огни городов по обеим сторонам мерцали во тьме. Павлова сошла на берег в Марселе и отправилась на отдых в Италию. Она как-то сказала мне, что хотела бы иметь виллу на озере Комо и пригласить туда всех своих друзей. Некоторые другие члены труппы высадились здесь же, в том числе Пиановский, направлявшийся на родину в Польшу, и несколько человек, возвращавшихся в Париж.
Глава 11. Снова Европа
Отпуск был коротким. Через несколько недель я стал брать уроки у Новикова, а в октябре возобновились репетиции. Марковский вернулся из Варшавы и привез водку и охотничьи сосиски, и традиционная вечеринка состоялась в мужской артистической уборной (перегородка на помосте в конце комнаты). Новиков поставил Grand Pas Hongrois из «Раймонды», большой дивертисмент, который в современной программе сочли бы отдельным номером. Он также поставил Pas de Bouquet для возобновления «Тщетной предосторожности» и мужское pas de trois для «Снежинок». Так что нам предстояло многое отрепетировать вдобавок к текущему репертуару.
Мы собирались совершить турне по Германии с продолжительным сезоном в театре «Дес Вестенс» в Берлине. Меня радовала подобная перспектива, поскольку я надеялся побольше узнать о современной школе. Я принялся изучать немецкий по словарю Гюго. Домиславский был единственным человеком в труппе, который немного говорил по-немецки. Прежде чем поехать в Берлин, мы отправились в Ганновер и Бремен, а также в Магдебург, я это хорошо помню, потому что Павлова поставила новый дивертисмент на музыку мазурки Шопена – думаю, идею ей подал Уэрмзер. В основе лежала печальная тема, по ходу танца она снимала цветочный венок с головы и бросала его на сцену. Большинству из нас танец понравился, но, к нашему удивлению, Павлова его больше не исполняла. Позже до нас дошел слух, что кто-то предположил, будто этот танец означал, что она «сложила с себя корону королевы танца». Просто удивительно, как некоторые дурные люди умудряются увидеть в танце то, что не значится в программе. В этом ли таилась причина того, что Павлова больше никогда не исполняла этот танец, или нет, мы никогда не узнаем.
В Бремене (где нам довелось испытать сомнительное удовольствие девятичасовых утренников по воскресеньям) в труппу вступил Ханс Хелькен. Фрау Леонард просто заворковала от удовольствия, когда в труппе появился немец. Он был ужасно тщеславным и мог сказать: «Мистер Новиков прыгает так высоко, а я та-а-ак высоко».
Он намеревался выступать только в классическом репертуаре; когда мы репетировали «Русский фольклор», его назначили на роль шута, но он был таким упрямым, что мешал репетициям своим нежеланием разучивать роль.
– Я могу, но не буду, – обычно говорил он, прямо переводя с немецкого на английский.
Наконец Новиков не выдержал и закричал, по-русски заменяя «Х» на «Г»: «Ганс! Что ты делаешь?» Это привело мальчишку в ярость, а те из нас, кто знал, что Gans означает «гусь», про себя засмеялись, настолько это соответствовало сложившейся ситуации.
Партнером нашей второй балерины Алисии Вронской был Альперов. Наши фамилии иногда путали, и порой меня называли Альперанов. В их репертуар входило много дивертисментов, включавших самые изумительные поддержки. Альперов был очень сильным, он поднимал Вронскую на вытянутых руках без малейшей видимой подготовки, всегда удерживая танец в границах классики, не опускаясь до уровня простой акробатики. Их костюмы и музыка тоже всегда отличались высочайшим вкусом. Когда мы приехали в Берлин, Павлова, понимавшая, что мне хочется и просто необходимо танцевать что-то современное, спросила:
– Почему бы тебе не попросить того молодого человека из Немецкой государственной оперы поставить для тебя танец?
И я обратился к Максу Терпису.
– Что вы хотите, чтобы я поставил для вас? – спросил он.
Я не смог сказать ничего более определенного, чем «что-нибудь современное».
– Есть ли у вас в Англии какое-нибудь существо, которое пугает людей?
– Есть Боугимен, страшилище, которое пугает непослушных детей, не желающих идти спать.
– Тогда давайте сделаем танец о нем.
Несколько дней спустя он сообщил мне, что нашел подходящую музыку, и попросил прийти в определенное время в репетиционный зал оперного театра на Унтер-ден-Линден, чтобы приступить к работе. Я пришел, переоделся, и мне дали несколько упражнений для головы и плеч, которые я стал делать в ожидании пианиста. Он пришел через несколько минут и исполнил скерцо из «Любви к трем апельсинам», которое, естественно, привело меня в восторг.
– А теперь импровизируйте, – сказал Терпис.
Я был совершенно потрясен. Всю жизнь меня в точности учили тому, что я должен был сделать; сейчас мне предлагали совершенно иной подход, я чувствовал себя словно человек, находившийся на краю пропасти и не смевший пошевелиться. Затем я собрался с духом, чтобы попытаться, и принялся осуществлять какие-то движения, которые диктовались темой и музыкой. В тот момент я казался себе лежащим глубоко внутри яйцом из набора русских пасхальных яиц, вкладывавшихся одно в другое. Внешние скорлупки отпали, все академическое обучение исчезло, когда я окунулся в Freibewegung [70]. Терпис запоминал подходящие движения и тщательно разрабатывал их, направлял, формировал общий рисунок танца и создавал единое целое. За час танец был готов. Во время двух последующих репетиций мы разбирали и отшлифовывали детали, а затем в течение шести месяцев я репетировал, пока не состоялся закрытый просмотр «Боугимена» в Копенгагене.
Мы меняли программу каждую неделю, и репетиции продолжались подолгу. На улице всегда было холодно. С Вронской произошел несчастный случай: она сломала ключицу, а это означало, что Павловой пришлось танцевать во всех балетах. Пришлось пригласить Грубе, приму-балерину из Немецкой государственной оперы, чтобы она станцевала в «Волшебной флейте», что было вполне в ее стиле, но она танцевала слишком много современных танцев, чтобы справиться с технической стороной роли. Нас всех шокировало, что она не сбривала волосы под мышками, – вдобавок она носила рыжий парик, хотя от природы была брюнеткой. В программу очень часто включали «Лебедя», поскольку толпы народу ежевечерне спрашивали в кассе театра: «А Павлова будет танцевать «Умирающего лебедя» во время этого представления?» И если слышали в ответ: «Его нет в этой программе», то уходили со словами, что больше всего хотели бы увидеть этот балет. Бедная Павлова! Если нам нужно было бы подтверждение ее гениальности, мы нашли бы его в том, как она танцевала «Лебедя» – всегда как будто в первый раз.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: