Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– А куда вы ездили вчера во второй половине дня? – вновь вступил в разговор Шестаков.

Зольский насторожился, пытаясь понять, что известно о его вчерашних контактах следователям. После чего ответил:

– Сначала я заехал в чебуречную «Ландыш» в Измайлово, а потом встречался с Моченым на Лужнецкой набережной.

– Что вам надо было в чебуречной? – спросил Шестаков. – Только не говорите, что там вкусные чебуреки – в зале вас не было.

– Но там действительно отличные чебуреки, – развел руками Зольский. – Только не в зале – повар мне делает чебуреки по заказу. Вот их я и уплетал в служебной комнате.

– Один уплетали?

– Нет, с одним из работников чебуречной – его зовут Михаил. Меня с ним Моченый познакомил – они, кажется, давно знакомы.

– А такое прозвище, как Могол, вам ни о чем не говорит?

Зольский на несколько секунд ушел в себя, делая вид, что он пытается вспомнить человека с таким прозвищем. После чего ответил:

– Нет, никакого Могола я не знаю. А тот человек, с которым мы уплетали чебуреки, всегда представлялся мне Михаилом.

– Ну, хорошо, а зачем вы встречались с Моченым перед финальной игрой?

– Как зачем – он же обещал мне три тысячи за то, что я, сам не ведая того, помог выйти ему на Пустовила. Но денег мне он не отдал, пообещав сделать это после матча. Да вы сами у него обо всем спросите. Впрочем, этот гад человек ушлый – его голыми руками за горло не возьмешь.

– А кого из участников тотализатора вы знаете? – после небольшой паузы задал очередной вопрос Шестаков.

– Моченого знаю, Мирона Собко, режиссера МХАТа Зеркалова. Вот, пожалуй, и все.

– А помощник министра спорта Сергей Махалов разве не входит в этот круг?

– Да что вы, как можно? – всплеснул руками Зольский. – Это всеми уважаемый человек. Нас с ним связывают чисто дружеские отношения.

– А деловые?

– И деловые тоже – по линии спорта, естественно. А еще… – и Зольский потупил очи долу, – мы с ним иногда обмениваемся видеокассетами эротического содержания. Каюсь, товарищи следователи, что имею такое пристрастие, недостойное члена партии, но ничего не могу с собой поделать.

Здесь Зольский снова решил разыграть спектакль – уличить себя в недостойном увлечении. Он знал, что самое страшное, что ему за это может быть – порицание по партийной линии и не больше. А что касается Махалова, то его за столь невинную шалость вообще никто тронуть не мог – у него были надежные тылы в лице супруги и самого министра.

– Ну, хорошо, на сегодня хватит, – произнес Заслонов и нажал на кнопку «стоп» в магнитофоне, под который велся допрос.

Спустя минуту, когда Зольского увели, Заслонов, дымя сигаретой спросил у Шестакова:

– Что скажете, Андрей Леонидович?

– Хитер зараза – не подкопаешься, – усмехнулся Шестаков. – Хороший актер в нем пропадает, но в деталях переигрывает. Но взять его за жабры мы всегда успеем. Главное для нас сейчас – оставить его на свободе, чтобы не оборвалась цепочка в тотализаторе.

– Но он же сдает только мелкую сошку?

– Припрем к стене, сдаст и всех остальных. Такие люди только с виду храбрятся, а внутри трусливее зайца.

– А не боитесь, что он сбежит?

– Куда он денется с подводной лодки? – улыбнулся Шестаков. – Нет, в нем я уверен – будет работать на нас, как миленький. Понимает, что иначе мы его под «вышку» подведем.

Когда Рафаэль Канто приехал на службу, его тут же вызвал к себе шеф – полковник Эдгар Себальос Хонес. Войдя в кабинет, лейтенант застал там еще одного человека, которого до этого никогда не видел – сухопарого мужчину в штатском. Полковник представил его как помощника самого генерала Пиночета. Звали гостя Алехандро Рамирес.

– Хочу выразить вам благодарность от генерала Пиночета и себя лично, – протягивая руку лейтенанту, произнес гость.

– Спасибо, но за что? – спросил Канто, пожимая протянутую ему руку.

– За вчерашнюю операцию.

– Но она закончилась ничем, – напомнил гостю результат осады дома Молина лейтенант.

– Именно это нам и было нужно, – внезапно сообщил Рамирес, усаживаясь в кресло напротив Канто.

Закурив сигару, Рамирес взмахом ладони разогнал от лица дым, и продолжил:

– Полковник Себальос характеризовал вас, лейтенант, как преданного нашему делу человека. Поэтому я буду с вами откровенным. Вы ведь в курсе того, что Молина готовит покушение на советского лидера? Так вот, эта акция нам крайне выгодна с политической точки зрения. Теперь вы понимаете, почему мы дали вам такой приказ?

– Теперь понимаю, – кивнул головой Канто.

– Вот и прекрасно. Теперь вопрос по существу: нас интересует имя человека, который должен выполнить приказ Молина о ликвидации советского лидера. Возможно его установить силами вашего подразделения или вам нужна помощь?

– Я думаю, что расширение числа участников этих поисков грозит утечкой информации, – ответил Канто.

– Но мы должны располагать данными на этого человека как можно скорее. Ведь от этого зависит, сможет ли он благополучно покинуть Чили. Это, во-первых. А во-вторых – мы хотим негласно управлять его действиями за пределами нашей страны.

– Кажется, кое-что я уже узнал, сеньор Рамирес, – сообщил Канто. – Вчера, проводя осмотр дома Молина, я обнаружил в его столе несколько афиш, на которой Ассоциация поляков в Чили в разное время приглашала всех желающих на боксерские поединки с участием одного поляка – Анджея Кравчика. Учитывая то, что, по словам «мириста» Антонио Антекера, содержащегося на «Вилла Гримальди», в роли наемного убийцы должен выступить иностранец, я предположил, что это может быть поляк.

– Но эти афиши еще ни о чем не говорят, – подал голос Себальос.

– Я тоже сначала так подумал, – кивнул головой Канто. – Но вчера вечером решил на всякий случай навести предварительные справки об этом поляке. И выяснил, что они с матерью приехали в Чили вскоре после Второй мировой войны, спасаясь от коммунистов. А глава их семейства сгинул по вине Советов в местечке Катынь – там были расстреляны несколько тысяч польских офицеров. Суммируя сейчас ту информацию, что мне рассказали вы, сеньор Рамирес, я не исключаю вероятности того, что Кравчик – именно тот человек, который нужен Молина для его акции по устранению советского генсека.

– Да вы превосходный сыщик, лейтенант! – воскликнул Рамирес, разводя руки в стороны. – И вполне заслужили того, чтобы вас повысили в очередном звании. Верно, полковник?

Себальос в ответ рассмеялся, что означало – он согласен хоть сегодня подать документы на присвоение лейтенанту Канто очередного офицерского звания.

Ашот Гюзалян вышел из дома в два часа ночи, когда вся его родня спала мертвецким сном. Ереван в эти часы тоже спал, хотя вчера в это же самое время весь город стоял на ушах. После победы «Арарата» в Москве столица Армении гуляла напропалую всю ночь. Практически все улицы города были заполнены ликующим народом, который провозглашал здравицы в честь своих футболистов, а также во славу всей Армении. В небо взлетали петарды и осветительные ракеты, были перекрыты дороги и транспорт (в том числе и городской) пропускался только после сигналов в честь победы «Арарата». Машины кружили по центральной площади имени Ленина, заглушая ревом клаксонов хрустальное журчание музыкального фонтана. По словам очевидцев, вино лилось, как вода в фонтане, все были друзьями друг другу, все пели и танцевали – короче, веселье было всеобщее. На некоторых стенах домов чьи-то руки начертали имена героев этой победы: «Симонян, Иштоян, Маркаров».