Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Но вы ведь знаете его не так давно – может, это было в его прошлой жизни?

– Не было, иначе бы я это знала. Но почему вы об этом спрашиваете?

– А почему вы меня обманули в прошлый раз – ведь 10 июля вашего мужа не было дома?

– Я вас не обманула, я перепутала даты. Оказалось, что мы ездили в консультацию ll-го, поскольку мне сместили прием на один день. Могу я позволить себе что-то забыть?

– Конечно, можете – все мы ошибаемся. Но ваш муж точно не умеет стрелять из ружья?

– Да в чем, черт возьми, вы обвиняете Анджея? – чуть ли не закричала жена боксера.

– Я не обвиняю, я пытаюсь кое-что прояснить.

В это время на экране телевизора, стоявшего в гостиной, появилось улыбающееся лицо Брежнева. Глядя на него, Возняк подумал: «Может, прав Вуйчик – у меня мания преследования? Привязался к парню, а он ни в чем не виноват? Все-таки герой нации, вся Польша его боготворит. Но почему тогда у меня в мозгу, как заноза, сидит мысль, что что-то здесь не так, что-то этот Кравчик скрывает. Может, пойти и предупредить русских, чтобы лучше охраняли Брежнева? Но тогда мне придется рассказать про свои подозрения по поводу Кравчика. А если он не виноват? Меня объявят сумасшедшим, а его затаскают по кабинетам, проверяя всю поднаготную. А тут еще его жена вот-вот родит. Что же делать, как поступить?»

С этими мыслями Возняк вышел на улицу и направился к трамвайной остановке. Но на полпути рядом с ним на тротуаре притормозил «Фольксваген». Задняя дверца открылась и сидевший в салоне мужчина, явно латиноамериканской внешности, внезапно спросил:

– Вы не подскажите, как проехать до Варшавского университета – мы что-то заблудились.

И в подтверждении этих слов мужчина показал сыщику карту города, которая лежала у него на коленях. Возняк шагнул к автомобилю и протянул руку к карте, чтобы самому отметить нужный маршрут. И в это время мужчина прыснул ему из баллончика каким-то раствором и Возняк стал терять сознание. Но прежде, чем он завалился на землю, мужчина схватил его за руку и втянул внутрь салона. Его напарник, сидевший за рулем, спокойно вышел из автомобиля, закрыл заднюю дверцу и вернулся на свое место. А еще через минуту «Фольксваген» рванул с места и, выехав на Маршалковскую, взял курс за город.

Всю дорогу пока он летел из Кракова в Варшаву Бесков ломал голову над тем, зачем его туда вызывают. Ведь этот вызов свалился на него, как снег на голову. Он только что провел с командой тренировку на краковском стадионе «Висла», где ему завтра предстояло вывести сборную СССР на первую игру международного турнира против сборной Болгарии, вернулся в гостиницу, как туда пришел руководитель делегации Лев Щепко – председатель Федерации футбола Украины. Этого человека Бесков меньше всего хотел видеть здесь, в Польше, но поделать с этим ничего не мог – таково было распоряжение высших спортивных властей, а вернее – Леонарда Земченко. И вот теперь этот Щепко пришел к нему в гостиничный номер и, лукаво улыбаясь, сообщил:

– Константин Иванович, нас срочно вызывают в наше посольство в Варшаве.

– Когда вызывают? – удивился Бесков.

– Немедленно – самолет нам уже выделен и ждет на аэродроме в Балице.

– А с чем связан этот вызов? – продолжал удивляться тренер, которому вовсе не улыбалось срываться с места и покидать расположение сборной.

– Не знаю, – пожал плечами Щепко.

Но он лукавил. Два часа назад ему из Варшавы позвонил советский посол Станислав Пилотович и прямым текстом сообщил:

– Немедленно вылетайте вместе с Бесковым сюда – с вами хочет лично переговорить Леонид Ильич.

Так что, кому именно они понадобились, Щепко прекрасно знал, но решил не сообщать об этом тренеру. А сам он уже понял, ради чего генсек так внезапно решил с ними встретиться – видимо, по поводу того, как сборной СССР следует себя вести, если она в финале выйдет на сборную Польши. Ведь Щепко был искушенным в интригах человеком, поэтому понимал, что может скрываться за таким финалом, да еще в дни, когда одна из команд играет у себя дома в дни всенародных торжеств.

Когда самолет приземлился в аэропорту Окенце, там их уже ждала машина из советского посольства. Которая и домчала гостей до красивого особняка с четырьмя колоннами и двумя боковыми крыльями в центре Варшавы, где с середины 50-х располагалось советское посольство. На широкой лестнице у входа в здание гостей встретил посол СССР Станислав Пилотович. Он и провел их внутрь, где на втором этаже, в его просторном кабинете, прибывших дожидался Брежнев, коротавший время за просмотром телевизора, по которому шли новости с сюжетом с его же участием – транслировался сегодняшний проезд высокого советского гостя по улицам Варшавы.

Обменявшись рукопожатиями с прибывшими, Брежнев усадил их напротив себя и после ритуальных слов о самочувствии, внезапно спросил:

– Вы, надеюсь, оба члены партии?

Получив утвердительный ответ, генсек продолжил:

– Раз так, то слушайте приказ вашего генерального секретаря: в финальной игре против поляков надо им уступить. Польша – братская нам республика, наш важнейший стратегический партнер и будет очень некрасиво, если мы испортим им такой большой праздник, который они отмечают в эти дни.

После этих слов в кабинете наступила пауза, поскольку гостям надо было переварить только что услышанное. Впрочем, одному из них – Щепко – долго думать было не надо. Поскольку он догадывался о причинах этого вызова, поэтому среагировал на слова генсека оперативно и в духе партийной дисциплины:

– Леонид Ильич, можете не сомневаться – мы все понимаем. Поэтому не беспокойтесь – все будет хорошо.

Но Брежнев даже не повернул головы в сторону говорившего, поскольку знал – главным в этом дуэте был Бесков, о принципиальности которого он был давно наслышан. А теперь убедился в этом наяву. Глядя ему прямо в глаза, тренер заявил:

– Я отказываюсь выполнять ваш приказ, Леонид Ильич. И если надо, готов положить свой партбилет на стол хоть сейчас.

И в подтверждение этих слов Бесков достал из внутреннего кармана пиджака свой партийный билет и действительно положил его на стол.

– Но почему вы против? – явно обескураженный этими словами и поступком тренера, спросил Брежнев.

– Потому что он противоречит моим принципам. Футбол – честная игра и всякого рода махинации претят его сущности.

– Но есть политическая целесообразность, которая диктует свои законы, – продолжал стоять на своем генсек. – Я же объяснил вам, Константин Иванович, ситуацию: не надо огорчать хозяев, у которых мы в гостях.

– Если мы сыграем в поддавки, то запятнаем не только свою честь, но и честь хозяев, – все так же глядя в глаза собеседнику, произнес Бесков.