Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

Услышав этот монолог картежник задумался. По тому, как он нервно курил, было видно, что мысли его одолевают тревожные.

– Ну, что ты расстроился, Левон? – улыбнулся Бесков. – Это же только мои предположения. Футбол тем и интересен, что абсолютно непредсказуем. Может, и не дойдет дело до пенальти – все в основное время решится.

– Нет, Константин Иванович, вы специалист очень авторитетный, – отбрасывая недокуренную сигарету в траву, ответил Левон. – Вы в футболе кумекаете так же хорошо, как я в карты «катаю». Поэтому к вашим словам надо прислушиваться. Иначе можно большие деньги потерять.

– Какие деньги, о чем ты? – искренне удивился Бесков.

– Не берите в голову, это я о своем, – улыбнулся Левон, но по его лицу было видно, что он слегка стушевался.

В это время его позвал к себе Робик, чтобы тот помог ему с установкой колеса. А спустя десять минут все было готово и мужчины простились. Причем первым отъехал Бесков, который торопился больше, чем его спутники.

Когда «Волга» тренера тронулась с места, Левон, глядя ей вслед, произнес:

– Надо сегодня же поменять наши ставки.

– Ты о чем? – не понял приятеля Робик.

– Я о «тотошке» – надо ставку на победу «Арарата» поменять, пока еще время есть.

– Ты что, с ума рехнулся? Игра в Ереване, вся Армения за наш «Арарат» болеть будет, а ты ставку хочешь поменять?

– Я всегда говорил, Робик, что ты плохой аналитик. У меня с этим делом получше, но даже я в подметки не гожусь вот тому человеку, которому мы только что колесо поменяли. Он мне так хорошо все объяснил, что я понял – наш «Арарат» седьмого скорее всего проиграет. Даже у себя дома.

– Эй, что такого мог тебе сказать этот человек? – все сильнее распалялся Робик. – Да, он знаменитый тренер, но такие люди тоже ошибаются.

– А если он сказал правду? – произнеся это, Левон повернулся к приятелю и посмотрел ему в глаза. – Что если наш «Арарат» действительно проиграет? Представляешь, какой куш мы можем сорвать, если поменяем ставку и поставим на его поражение? Да еще если укажем в купоне, что это будет проигрыш по пенальти.

– А ты думаешь, что будут пенальти?

– Это не я так думаю, это думает великий Бесков! – воздев указательный палец вверх, произнес Левон. – Короче, хватит спорить – садимся в машину и едем обратно.

В эти же минуты Бесков, мчась на предельной скорости на своей «Волге», никак не мог забыть той реплики, что сорвалась с губ Левона – про большие деньги. «Что он имел в виду? – спрашивал себя тренер. – Неужели речь шла о ставках в подпольном тотализаторе? Говорят, там и в самом деле крутятся огромные деньги и люди, правильно угадавшие счет в каком-либо футбольном матче, могут сорвать очень хороший куш. Кстати, этот Левон вхож в круг тех самых людей, которые почти три года назад приезжали в Ташкент на наш финальный матч с ЦСКА. И тогда я тоже подозревал нескольких своих игроков в том, что они могли сдать «тотошникам» ту игру. Получается, я был недалек от истины? Или мне опять это только мерещится?»

И всю оставшуюся часть пути до аэропорта Бесков вспоминал тот злополучный декабрь, когда его «Динамо» так драматично проиграло финальный поединок.

«Катала» Левон Абегян по прозвищу Баста прилетел в Ташкент из Тбилиси, куда он приезжал по делам московского подпольного тотализатора. Эта тайная структура появилась на свет в октябре 1968 года и поначалу объединяла в своих рядах не так много участников – чуть больше пяти десятков. Но это были весьма влиятельные и уважаемые в своих кругах люди: партийные и хозяйственные работники, дипломаты, милицейские начальники, спортивные функционеры уровня Федераций футбола СССР и РСФСР, цеховики, уголовные авторитеты, а также ряд представителей творческой и научной интеллигенции в лице актеров, режиссеров, драматургов, докторов наук и даже одного ректора крупного института. Собственно, такого рода тотализаторы, где делались денежные ставки на результаты футбольных матчей первенства СССР, впервые появились в стране еще в начале 60-х, когда союзный чемпионат расширил свои представительские границы и включил в состав участников команды из Средней Азии (Узбекистан, Казахстан), Закавказья (Армения, Азербайджан, а Тбилиси участвовал еще раньше – с 1936 года) и Белоруссии. Всего число играющих в высшем дивизионе команд тогда увеличилось до 22, что открывало большие возможности для самых разнообразных ставок в тотализаторе. Особенно это касалось южных регионов, где еще с конца 50-х начало активно развиваться «цеховое братство» – подпольная теневая экономика («цеха»), работавшая как частное производство и конкурировавшее с официальной плановой экономикой. Однако в первые годы своего существования подпольные тотализаторы были еще диковинкой и существовали лишь в южных регионах. Однако во второй половине 60-х, на волне развертывания в СССР эксперимента под названием «косыгинская реформа» (суть ее заключалась в привнесение в плановую экономику элементов рыночной, когда на первый план стала выходить прибыль), подпольные тотализаторы (сами участники ласково называли их «тотошками») стали расти как грибы после дождя, охватив собой большинство регионов страны, где базировались ведущие футбольные клубы. Они существовали: в Москве (она была представлена пятью футбольными командами высшей лиги), Киеве (Украину представляли от четырех до пяти команд), Тбилиси (от Грузии выступали одна-две команды), Ереване (от Армении – одна команда), Баку (от Азербайджана – одна команда), Ташкенте (от Узбекистана – одна команда), Алма-Ате (от Казахстана – одна команда). А поскольку рыночная экономика позволяла получать гораздо большую неучтенную прибыль, чем плановая, аппетиты участников «тотошек» росли, что влияло, как на увеличении ставок (речь шла о десятках тысяч рублей выигрыша за правильно угаданный счет), так и на расширении числа тех, кто играл в «тотошку». Например, только в Москве подпольный тотализатор в 1970 году насчитывал уже не 30 участников, как это было в начале десятилетия, а почти полторы сотни человек. Функционировал он следующим образом.

Участники были разбиты на четыре сектора, в каждом из которых числилось по 35 человек. В секторах действовал свой «центр» – некая жилая квартира, где обитал одинокий пенсионер или пенсионерка, которые принимали ставки. «Тотошники», приходя в эту квартиру, заполняли специальный купон, разделенный на две половины. Одна половина с результатом оставлялась в «центре» (вместе с суммой взноса), а другая забиралась с собой, чтобы в случае выигрыша быть предъявленной в тот же «центр». В купоне можно было выбрать один из трех возможных результатов матча: выигрыш, поражение и ничью. Ставка увеличивалась, если игрок угадывал еще и точный счет матча. Если какой-то из результатов не находил своего победителя (а такое хоть и случалось, но редко), то вся сумма поступала в «банк» и могла быть разыграна в последующих розыгрышах.