Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

Мир об этом оповестили и тут же начался суд над « красными командармами ».

Судили командиров-заговорщиков члены Специального судебного присутствия Верховного суда Союза СССР, бывшие коллеги арестованных военачальников: маршалы Семён Михайлович Будённый и Василий Константинович Блюхер, начальник Воздушных сил РККА командарм 2-го ранга Яков Иванович Алкснис, начальник Генерального штаба командарм 1-го ранга Борис Михайлович Шапошников, командующий войсками Белорусского военного округа командарм 1-го ранга Иван Панфилович Белов, командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 2-го ранга Павел Ефимович Дыбенко, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа командарм 2-го ранга Николай Дмитриевич Каширин, командир 6-го казачьего кавалерийского корпуса имени Сталина комдив Елисей Иванович Горячев.

Жена командарма Ивана Белова потом написала в воспоминаниях, что после суда её муж вернулся домой, выпил чуть ли не залпом бутылку коньяка и сказал:

«Такого ужаса в истории цивилизации ещё не было. Они все сидели как мёртвые. Я даже усомнился, они ли это?.. Они вот так сидели – напротив нас: Уборевич смотрел мне в глаза… А Ежов всё бегал за кулисами, подгонял: “Всё и так ясно, скорее кончайте, чего тянете”… Якир вдруг закричал: “В глаза мне посмотрите, в глаза! Неужели вы не видите, что всё, что здесь говорится, ложь?” На это Примаков ему сказал: “Брось, Иона. Перед кем бисер мечешь? Неужели ты не понимаешь, кто здесь сидит?”».

Между прочим, в годы Гражданской войны Иона Эммануилович Якир получил орден Красного Знамени под номером 2. Орден под первым номером был вручен судившему Якира маршалу Блюхеру. А под командованием командарма 1-го ранга Иоронима Петровича Уборевича служили будущие полководцы Отечественной войны: Георгий Жуков, Роман Малиновский, Кирилл Мерецков, Иван Конев и многие другие.

Вальтер Кривицкий недоумевал:

«Осмелится ли Сталин расстрелять деятелей такого масштаба, как маршал Тухачевский или заместитель наркома обороны в такой критический момент международной обстановки? Осмелится ли он оставить Советские Вооружённые Силы беззащитными перед лицом врага, фактически обезглавив Красную Армию?».

В это время в Большом театре шли репетиции оперы композитора Ивана Дзержинского «Поднятая целина». Сразу после окончания репетиции был устроен митинг и принята резолюция с требованием высшей меры наказания подсудимым.

11 июня в 22 часа 35 минут все подсудимые были приговорены к высшей мере наказания. После оглашения приговора всех приговорённых отвели в подвал здания Военной коллегии Верховного суда СССР и там (уже в первые часы 12 июня) расстерляли.

Александр Орлов много лет спустя написал:

«Когда станут известны все факты, связанные с делом Тухачевского, мир поймёт: Сталин знал, что делал… Я говорю об этом с уверенностью, ибо знаю из абсолютно несомненного и достоверного источника, что дело маршала Тухачевского было связано с самым ужасным секретом, который, будучи раскрыт, бросит свет на многое, кажущееся непостижимым в сталинском поведении».

Александр Орлов имел в виду секретную папку Сергея Виссарионова, рассказывать о которой он не торопился.

Аркадий Ваксберг:

«Сразу же после ареста Примакова или уже после того, как газеты объявили о трагическом финале, Лиля с минуты на минуту ждала того, что происходило со всеми жёнами “врагов народа”. Закон об обязательной высылке “чсир” (“членов семьи изменников родины”) действовал непреложно, тем более таких чсир’ов, которые входили в домашний круг главных военных заговорщиков».

12 июня нарком обороны Клим Ворошилов издал приказ, в котором сообщалось о решении Судебного присутствия по делу о заговоре командармов. Приказ заканчивался словами:

«Мировой фашизм и на этот раз узнает, что его верные агенты гамарники и тухачевские, якиры и уборевичи и прочая предательская падаль, лакейски служившая капитализму, стёрты с лица земли, и память о них будет проклята и забыта.

Народный комиссар обороны СССР маршал Советского Союза К.Ворошилов».

13 июня 1937 года Илья Сельвинский написал письмо своей старой знакомой, в котором откровенно признался:

«Две раны горят в моей душе – и никогда не затянутся: казнь моего “Пушторга” – лучшего, что я сделал в эпосе, и убийство “Умки” – лучшего, что я мог дать в драме.

В обоих случаях надо мной была совершена глубочайшая несправедливость, больше того: преступление…

Не знаю, о чём писать дальше, за что взяться. Такая апатия ко всему.

Ну что толку в новой пьесе, в новой поэме, когда есть на свете Керженцев, или Исай Лежнев или какой-нибудь Изгоев, бездарные прохвосты и подхалимы, которые почему-то имеют право уничтожать любое произведение любого поэта?! Где гарантии, что не будет уничтожена “Челюскиниана”, как был уничтожен “Умка”?Придут 3 челюскинца в “Правду”и скажут, что ничего подобного не было: в воскресенье небо было хмурое, а не синее, как пишет автор. И опять появится передовая о том, что-де очередная “антихудожественная эпопея” Сельвинского воочию показала всем и каждому что Гусев – гений, что его песню “Ды полюшко, ды поле” поёт вся страна, чего нельзя сказать о Гомере, которого у нас не поют.

Конечно, работать я буду. Через жажду самоубийства я уже прошёл..»

Песню «Полюшко-поле» композитора Льва Константиновича Книппера на слова молодого поэта Виктора Михайловича Гусева тогда, в самом деле, пела вся страна, от чего ревнивому поэту Сельвинскому было явно не по себе.

Однако « аппатия ко всему» не помешала Сельвинскому откликнуться на расправу с военачальниками – 14 июня негодующие писатели страны Советов поместили в «Правде» свой гневный отклик:

«НКВД и товарищ Ежов раскрыли центр шпионов и мерзавцев… Писатели СССР требуют у Верховного суда расстрелять Тухачевского, Якира, Уборевича и других. В могилу им посылаем проклятия.

Вишневский, Фадеев, Вс. Иванов, ЛДеонов, Ф.Панфёров».

Аналогичное требование в тот же день поместила и «Литературная газета»:

«Не дадим житья врагами Советского Союза!

Мы требуем расстрела шпионов! Вишневский, Фадеев, Леонов, Федин, Шолохов, Толстой, Тихонов, Сурков, Безыменский, Сельвинский, Пастернак, Шагинян, Макаренко, Прокофьев, Асеев».

Между тем, из восьми членов Специального судебного присутствия, приговоривших к смертной казни « красных командармов», шестеро вскоре сами будут расстреляны или покончат жизнь самоубийством, опасаясь ареста. Сталин пощадит лишь Будённого и Шапошникова.

Тем временем Сталин продолжал отыскивать тех, кто мог ознакомиться с содержанием документов из папки Сергея Виссарионова. И 14 июня 1937 года кандидат в члены политбюро Павел Петрович Постышев (один из активнейших организаторов сталинский репрессий) был освобождён от должности второго секретаря компартии Украины и назначен первым секретарём Куйбышевского обкома партии. На новом месте он сразу же приступил к массовому розыску « врагов народа », а также принялся искать « антисоветские лозунги» и « фашистские символы» в печатной продукции тех лет.