Гвидо Кнопп - Дети Гитлера

Учителя Герхарда Вильке точно следовали предписанию министерства воспитания. Глава этого ведомства Бернард Руст рекомендовал учителям следующее: «При обсуждении темы европейских рас и особенно расовой теории немецкого народа необходимо нордически сбалансированной расовой смеси нынешнего немецкого народа противопоставить расово чуждые, иностранные группы, особенно, еврейство. Следует в убедительной форме обрисовать опасность расового смешения с чужеродными группами. Лишь те народы смогут выполнить свое предназначение, которые, соблюдая расовую чистоту, решают свои исторические задачи».

Огромное значение придавалось спорту, как важному элементу расовой теории. «Красивые и здоровые тела северной расы в совокупности со стальной волей есть наша желанная цель». Школа начинала свое реформирование с прицелом на военное будущее.

В свете ведения будущих войн «расовое качество имеющегося человеческого материала» становится для Гитлера весьма важным показателем, характеризующим потенциальных призывников. Задача государства при этом заключалась в том, чтобы «всех граждан выбрать самых способных и использовать их в своих целях». Только таким образом можно было бы создать «нечто новое». Уже в 1925 году Гитлер писал в «Майн кампфе»: «Воспитание достигает своей высшей цели в том случае, если оно зажигает огонь расового чувства и расового сознания в сердцах и головах верной молодежи на уровне подсознания и инстинктов. Ни один мальчик и ни одна девочка не покинут школу, не получив знаний о сущности и необходимости такого понятия как чистота крови». На основе этой человеконенавистнической педагогики в Германии были созданы элитные учебные заведения, в которых воплощалась утопическая идея Гитлера о воспитании новых немецких людей-повелителей. Эти заведения были представлены школами Адольфа Гитлера, национал-политическими интернатами и рейхсшколой НСДАП «Фельдафинг» на озере Штарнбергер. До конца войны успели создать 37 национал-социалистических интерната.

Более 17000 юношей обучались в этих школах. Первое поколение новой «политической аристократии» готовилось взять власть в свои руки. Эти дети прошли тщательный отбор и проверку, прежде чем очутиться в числе кандидатов — «будущих руководителей империи». Они легко поддавались внушению и управлению, что было весьма полезно при их подготовке.

Выступая перед рабочими военной промышленности в Берлине 10 декабря 1940 года, Гитлер заявил: «В эти школы мы принимаем талантливых детей из наших широких народных масс. Сыновья рабочих и крестьян, чьи родители не умели толком считать, получают самое высшее образование. Скоро они придут в партию, в государство, в „орденбурги“ и займут высшие посты… Перед нами фантастически привлекательная цель. Мы создадим государство, где независимо от происхождения способнейшие сыны народа будут занимать свои места. В этом государстве будут иметь значение успехи и умения, а не сам факт рождения». Это была единственная речь Гитлера, в которой он упомянул свои элитные школы.

Обычно открытие очередной элитной школы было приурочено к очередному дню рождения Гитлера. Один, мало кому известный до последнего времени, господин приказал 20 апреля 1933 года «преобразовать три бывших кадетских училища в Плёне, Потсдаме и Кёслине в национал-политические интернаты в честь национальной революции». Там, где раньше прусские кадеты осваивали военное ремесло, а в двадцатые годы располагались государственные образовательные заведения, отныне должны были обучаться представители будущей элиты — потенциальные вожди современной тирании. Их будущая профессия — «бескомпромиссное служение фюреру, народу и нацистскому государству во всех сферах».

Этого господина звали Бернард Руст. Он был школьным учителем и одновременно функционером нацистской партии. С 1928 года он исполнял обязанности гауляйтера Южного Ганновера — Брауншвейга. К 1933 году он уже занимал должность «комиссара рейха» в прусском министерстве культуры.

Открывая первые национал-политические интернаты, Руст хотел внести «свой вклад в национал-социалистическую революцию» и одновременно добиться своего назначения на министерский пост, заручившись поддержкой рейхспрезидента Гинденбурга. Престарелый фельдмаршал, который сам когда-то был кадетом, наверняка одобрил бы возрождение кадетских училищ, закрытых в соответствии с версальским договором. Сразу после «Дня Потсдама» 21 марта 1933 года, во время которого Гитлер, выступая в Потсдамской гарнизонной церкви, открыто провозгласил курс на сближение с консервативной элитой Германии, Руст принял решение открыть «новые» кадетские училища. Уже 20 апреля 1933 года свежеиспеченный прусский министр науки, культуры и образования смог приступить к преобразованию Германии в «народное государство».

Национал-политические интернаты должны были сыграть важную роль в создании «государства спартанского типа» на территории Германии. Воспитанники интернатов в качестве будущей правящей прослойки, прошедшей идеологическую и военную подготовку, были обязаны стать «солдатами фюрера» во всех сферах и областях. По замыслу Руста каждый из выпускников будет олицетворять идеал «немецкого солдата, которому покорится весь мир». Именно поэтому, преподавание военных наук было поставлено в интернатах на широкую ногу. Большое внимание уделялось военно-спортивным состязаниям на местности. В первый же год своего создания воспитанники интернатов принимали участие в маневрах. Полученные навыки они продемонстрировали 28 октября 1933 года в Плёне руководителю СА Эрнсту Рему. В этом показательном мероприятии 200 воспитанников выступили в роли солдат. Рем пришел в восторг от увиденного и согласился стать попечителем интерната в Плёне.

Вермахт также проявил интерес к школам, чьи ученики постигали азы военного дела. Летом 1934 года юнгманы из нескольких интернатов разыграли учебное сражение перед министром обороны Вернером фон Бломбергом. Один из очевидцев «спектакля» писал: «Когда в ходе военно-спортивной игры 72 юнгмана в форменной одежде прыгнули в воды Везера, переплыли его и без заминки продолжили выполнение боевой задачи на другом берегу, наблюдатели поняли, что здесь на их глазах зарождается новый дух…». Бломберг удостоил похвалы систему воспитания в интернатах, при которой из юношей получаются «настоящие юноши».

«Новый дух» был замечен еще одним влиятельным визитером. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер после посещения одного из интернатов попросил Руста открыть три подготовительных училища для нужд СС. Вскоре Гиммлер захотел присоединить к СС все существующие национал-политические нитернаты. Влияние Гиммлера на интернаты постоянно росло, сводя на нет роль Руста. В 1936 году группенфюрер СС Аугуст Хайсмайер, исполнявший обязанности руководителя главного управления СС, был назначен инспектором национал-политических интернатов. На деньги СС приобреталась форменная одежда «юнгманов». С 1941 года под руководством СС происходил «расовый отбор» во всех интернатах. Несмотря на то, что интернаты не готовили кадры специально для СС, Гиммлеру удалось установить свой полный контроль над системой интернатов. Неудивительно, что многие воспитанники еще во время обучения мечтали о будущей карьере в «черном ордене» Гиммлера. Выпускники этих элитных учебных заведений должны были выполнять исключительно волю фюрера и отбросить за ненадобностью все иные моральные принципы. Они должны были стать проповедниками нацистской идеологии и объединить народ и диктатуру в «народное сообщество». Министр Руст, напутствуя одного только что назначенного начальника интерната, заявил: «Делайте из ребят настоящих национал-социалистов!»