Игорь Каберов - В прицеле свастика

Вот так, фашист, с Новым годом!

Красное пламя и космы черного дыма на белом снегу.

Люди бегут по снежной целине озера к месту падения «мессершмитта».

Но где же второй самолет? Мы не видим его. Должно быть, у противника в этом районе есть где-то станция подслушивания. Неспроста ведомый «мессершмитт» ушел, стоило мне только крикнуть: «Вот они, Петро!» Ведущий, видимо, надеялся ударить по автомашине и тоже ускользнуть, но ему это не удалось.

Мы трижды проходим над дорогой до Кобоны и обратно, но с самолетами противника больше не встречаемся.

На стоянке ко мне подбегает сияющий Чепелкин.

— Красиво! — говорит он, имея в виду атаку на «мессершмитт». А немного погодя Петр по-мальчишески предлагает мне: — Чтобы весь год был победным, давай меняться регланами!

— Что ж, это дело.

Мы переодеваемся, и выходит, что мой реглан лучше сидит на Чепелкине, а его — на мне. Под одобрительные возгласы присутствовавших при обмене техников бежим в землянку доложить Мясникову о выполнении задания.

— Значит, с Новым годом! — пожимает он нам руки.

С новой победой! — обнимает нас Михаил Захарович.

— А как нога? — интересуется медсестра Лиза Боровкова.

Приняв положение «смирно», я торжественно произношу заранее заготовленную стихотворную фразу:

Все смеются, а Лиза целует меня в щеку и оставляет на ней красный лепесток. Такой же лепесток оставляет она и на щеке смутившегося Петра.

Весь тот день патрулировали над дорогой наши самолеты, но встреч с врагом больше не было. Вечером поднялись в воздух Чепелкин и командир. Два Яка развернулись над аэродромом и ушли в беспросветную мглу Ладоги. И в этот-то час над ледовой трассой разгорелся бой. Фашисты атаковали командира. Но Петр вовремя подоспел на помощь ему и сбил Ме-109. Второй вражеский истребитель предпочел больше не ввязываться в драку.

Это уже пятая победа Чепелкина над фашистскими летчиками. Недаром на его груди сияет орден Красного Знамени. Командир благодарит Петра за выручку в бою, а тот не знает, куда глядеть от смущения. Голубые глаза его лучатся. «Вот и сделал мой друг подарок девушке», — думаю я. А еще меня радует, что новый год наша эскадрилья так хорошо начала: как-никак два сбитых вражеских самолета!

Командующий ВВС доложил о наших победах А. А. Жданову, и уже утром 2 января командир полка получил по этому случаю приветственную телеграмму от Военного совета Ленинградского фронта. К сожалению, я не помню ее дословно, но там было упоминание о Чепелкине и обо мне.

2 января Семен Львов и Петр Чепелкин над ледовой трассой сбили еще один истребитель Ме-109, пытавшийся обстрелять идущие в Ленинград автомашины.

— Да, хорошо мы ему дали, — говорил, возвратясь из полета, Чепелкин Львову. — А второй опять ушел. Что-то фашисты слишком осторожничать стали. Ты за ведущим бросился, а я отстал немного. Ведомый был надо мной и чуть сзади. Он ведь мог меня рубануть, а вместо этого ушел в облака. Вот я и поспешил тебе на помощь.

— Видно, молодой был, неопытный, этот второй, — заключил Львов. — Выдыхается фашист. Не тот стал, каким был раньше. Сбили мы с него наглость и спесь.

— Да нет, еще не до конца, — возразил Чепелкин. — Вчера мы с командиром напоролись на опасных противников. Ни видимости, ни высоты, а схватились с нами — будь жив. И ведущий и ведомый, видать, стреляные волки. Носы самолетов желтым покрашены, в первый раз вижу желтоносых. А гоняли на виражах — только держись. Причем видели, что мы на Яках, и знали, конечно, что крен в девяносто градусов заложить мы тоже как-нибудь умеем. И все-таки дрались, пока мы не сбили ведущего. Так что мы еще у них не всех наглецов переколотили.

— Ладно, — Львов улыбнулся, — еще переколотим.

Вскоре капитан Мясников был вызван в штаб 57-го штурмового полка, базировавшегося на нашем аэродроме. Вернувшись, он сообщил, что нам приказано время от времени сопровождать штурмовики в полете до цели и обратно. Само собой разумеется, прикрытие ледовой трассы остается для нас глазной задачей.

Командир подошел к карте и объяснил обстановку на нашем фронте. Продолжая успешно наступать, наземные войска вышли на железную дорогу Мга — Будогощь, обошли Кириши и, форсировав Волхов, захватили плацдарм на его западном берегу. Немецкое командование снимает часть сил с других участков фронта, чтобы оказать более упорное сопротивление нашим войскам, и они теперь особенно нуждаются в помощи авиации.

С того дня мы все чаще стали ходить со штурмовиками, нанося вместе с ними удары по врагу близ станций Малукса, Погостье, в районе Шапок и Посадникова острова.

Имена отважных летчиков 57-го штурмового полка Карасева, Клименко, Потапова, Степаняна, Мазуренко не сходили в ту пору с газетных полос. Жили эти славные ребята вместе с нами. В плохую погоду, когда не было вылетов, они вместе с нами любили спеть под баян задушевную песню.

Веселый, жизнерадостный человек, Нельсон Степанян произношением напоминал мне Гусейна Алиева. Помнится, как-то зашли мы с Петром Чепелкиным на стоянку штурмовиков. Оружейники в тот час подвешивали под самолет Степаняна бомбы, устанавливали на балках 132-миллиметровые снаряды РС.

— Кого вижу? Игорь, Петро! — с кавказским акцентам воскликнул Нельсон Георгиевич.

— Пришли посмотреть на твой штурмовик, — сказал я.

— Это не только штурмовик, но и истребитель! — стал расхваливать свою машину Степанян.

— У него же бомбы висят, Нельсон, а ты говоришь — «истребитель»,

— Это смотря кто им управляет! — горделиво заметил Степанян и стал рассказывать нам, как еще в октябре 1941 года при штурмовке одного из аэродромов противника самолично в воздухе сбил два бомбардировщика Ю-88: — Дело было так, понимаешь. Мы вышли на цель и уже заходим в атаку, а над аэродромом два «юнкерса». Ну, я ударил по стоянке самолетов, а потом — кинулся за Ю-88. Зашел сзади да как дам изо всех пушек сначала по одному, а потом по другому. Покончил с ними и продолжил штурмовку аэродрома...

— Нельсон Георгиевич, — спросил в тот раз Петро, — вот вы в день делаете иногда до четырех вылетов. И каждый раз попадаете под ураганный огонь с земли. Скажите откровенно: вам не страшно?

— Огонь? Какой огонь? Почему страшно? — удивился Степанян и взял из штабеля огромный РС. — Смотри, какой красавец! С таким ничего не страшно.

Он нежно погладил головку снаряда и, приложив кончики пальцев к губам, смачно чмокнул:

— Не снаряд — персик!.. Понимаешь?..

Вот уже и январь на исходе. Зима выдалась снежная, морозная. А в землянке нашей тепло и уютно. Сегодня утром получены хорошие вести: войска, защищавшие Москву, продолжают наступление. Комиссар и парторг снова колдуют возле карты. Красными флажками помечены на ней Калуга, Сухиничи, Киров, Можайск, Торопец.