Валентин Лесков - Сталин и заговор Тухачевского

Со своим вторым мужем Сац жила в Карманицком переулке (до его ареста 3 ноября 1937 г.). Соседями в доме были самые высокопоставленные лица: наркомфин Г. Сокольников, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев, зам. председателя Моссовета П. Волков и вечный оппозиционер Л. Каменев с женой Глебовой и 4-летним сыном. Сын Каменева Владимир Львович все-таки остался живым, несмотря на все репрессии (в 1991 г. он преподавал в Новосибирском университете). На семейных фотографиях Н. Сац сохранились изображения мно— гих видных лиц того времени. С ней фотографировались также А. Косарев и А. Микоян.

Хотя новый брак был решен, заключить его не успели. Ежов, который тщательно следил за всеми делами Тухачевского, велел арестовать Сац и усиленно допрашивал в своем ведомстве, стараясь «вытряхнуть» из нее известные ей секреты маршала. Неизвестно, какие она давала показания, зато известен ее приговор — большой срок в лагере, откуда она вышла лишь после смерти Сталина, когда власть перешла в руки бывшего украинского лидера Хрущева.

В качестве компенсации за перенесенные мучения, а также за труды на театральном поприще она получила три ордена и ряд медалей, звание Героя Социалистического Труда и народной артистки СССР. Она ушла из жизни, оставив интересные мемуары, пьесы и либретто детских опер и балетов, много статей по вопросам детского музыкального воспитания.

Ее мемуары чрезвычайно показательны и ярко рисуют облик эпохи. Но, конечно, в них не обо всем говорится. Самоцензура продолжала действовать. Наибольший интерес в связи с Тухачевским вызывает следующий отрывок:

«30— е годы. Чехословакия. Карловы Вары. Лечу печенку. Приехала одна -трогательно позаботился Московский комитет партии (а кто же персонально? — В.Л.). Назначили мне «опекуна». Это — Глеб Максимилианович Кржижановский, легендарный друг В.И. Ленина, инженер электрификатор, укрывавший Ильича от жандармов, автор «Варшавянки».

Глеба Максимилиановича вызвали в Москву, и он передал опеку надо мной Вейцеру».

Отрывок этот очень многозначителен, полон недоговоренностей. Что за ними скрывается? Неопределенно обозначены «30-е годы», а это вполне несомненно 1935 г. — пора яростной вакханалии арестов и расстрелов в Союзе в связи с убийством Кирова, последовавшим затем арестом Зиновьева и Каменева, которых обвиняли в подготовке этого убийства. Среди старых большевиков несталинских группировок — настоящая паника и кружковые совещания: что делать?

Можно быть уверенным, что Кржижановский не просто так выехал вдруг за границу, что здесь он, видно, с кем-то встречался и вел переговоры. Вейцер, нарком внутренней торговли СССР, еврей, ворочавший очень большими деньгами, ставший в следующем году вторым мужем Сац, тоже оказался за границей, да еще в обществе Кржижановского, конечно, не случайно. Он имел репутацию человека «умного, хитрого и злого», и первый муж Сац, как он сам говорил, интуитивно его не любил. Его следственное дело не опубликовано, и можно лишь предполагать, что он путем «экономии» денег внутри своего наркомата направлял значительные суммы Троцкому за границу. По этой причине и «погорел». Во всяком случае ясно одно: столь крупный человек, как Кржижановский, не просто так взял вдруг на себя обязанности так называемого «опекуна». Что, ему больше нечего было делать, как «опекать» 30-летнюю красотку из театрального мира? Если он это делал, значит, был какой-то очень серьезный интерес политического плана. И весь этот эпизод, как и два ее брака, так и связь с Тухачевским, неоспоримо свидетельствуют, что и она была участницей каких-то закулисных крупных дел!

Еще одной интересной фигурой, сыгравшей большую роль в описываемых событиях, являлась Жозефина Гензи.

Соблазнительная блондинка с голубыми глазами и прекрасной спортивной фигурой, пышными волосами и прекрасными зубами. Настоящая Гретхен! Она была певицей с чудным голосом и выступала в офицерских клубах, исполняя арии из опер, народные песни и французские легкомысленные шансоны, которые господа офицеры всегда встречали аплодисментами. Ее отличало разностороннее образование. Она знала литературу, поэзию (древнюю и современную), историю различных государств, современную политику, историю войн и видных военачальников, интересовалась живописью и вообще искусством. Легко применялась к любому характеру, умела вести интересную беседу, словом, быть обворожительной. Это признавали даже женщины, которые не любят подобных достоинств, рассматривая таких дам, как опасных соперниц в своих любовных делах.

Жозефина имела массу поклонников, начиная от младших офицеров и кончая старшими, находившихся уже в генеральских званиях. Те, кто имел более близкое знакомство, знал за ней и другие достоинства: цветущее здоровье, умение быстро бегать, отлично плавать и даже метко стрелять, умело вести машину и мотоцикл. Она любила быструю верховую езду (настоящая амазонка или валькирия!), поездки вдвоем, душевные разговоры, воспоминания и игру в аристократический теннис. Играла очень хорошо, что всегда удивляло поклонников.

О себе говорила, что происходит из потомственной военной датско-французской семьи, что и наложило отпечаток на ее воспитание. Отец — офицер, представитель Французской республики в Дании. Здесь он женился на местной девушке, чьи родители принадлежали к местной политической знати. Дед ее — Адам Мольтке (1785-1864) — видный государственный деятель Дании, занимавший посты министра финансов, министра иностранных дел и даже премьер-министра. Дед из Франции — тоже не маленькая величина: генерал Гонзу, один из руководителей французского военного министерства. Ее прадед и прапрадед служили старшими офицерами у императора Наполеона — покорителя Европы, дед— у императора Наполеона III (1808-1883), проигравшего пруссакам свою империю в битве при Седане (1870). Ее дед — участник этого сражения, получивший там тяжелую рану. В семье всегда господствовал культ Наполеона Великого, и свое имя Жозефина получила в честь его первой жены — красавицы креолки. От отца она хорошо знает повседневную жизнь французской армии и ее руководителей: начальника генерального штаба Буадефера, военных министров Бийо, Цурлиндера, Кавеньяка (Эстергази называл его «ослом» и «паяцем»), военного губернатора Парижа, похотливого старика Соссье, генерала Мерсье, злобного фальсификатора, врага Дрейфуса. Немало знает о президентах Ф. Форе, К. Перье и Э. Лубе. Со слов отца, знает о безобразной истории с осуждением невиновного 35-летнего французского офицера Альфреда Дрейфуса (1859-1935); его осудили только потому, что он являлся евреем и богачом (в Париже с 1850 г. существовал концерн «Дрейфус», основанный банкиром из Швейцарии, который занимался экспортом зерна и спекуляциями). Обвиняли же его, Дрейфуса, в шпионаже, в работе на кайзера Вильгельма П. Но на самом деле шпионом являлся выходец из Венгрии, самозваный граф Эстергази (именно он торговал секретными документами Генерального штаба, продавая их Германии, России, Англии, Италии и Австрии). В конце концов разоблаченный, он бежал в Англию, где и умер. Эстергази — тип авантюриста: кончил военную академию в Вене, участвовал в австро-прусской войне, служил во французском Иностранном легионе, потом попал на работу в генеральный штаб. Освобожденный от наказания каторгой, Дрейфус был помилован президентом (1899), а после острой общественной борьбы в 1906 г. оказался полностью реабилитирован и возвращен на военную службу.