Игорь Бунич - Быль беспредела, или Синдром Николая II

— Успокойся, — посоветовал Климов, выпивая стакан и наливая еще один. — Я заплатил на входе пятьдесят долларов.

— Тогда извини, — сказал Поль, протягивая руку за бутылкой. — Так у тебя есть кто-то другой на примете?

— Да, — подтвердил Климов, — прямой потомок.

— Интересно, — Поль даже поставил бутылку на стол. — Помню, когда-то читал один старый отчет о том, как наш агент Фокс прибыл в Екатеринбург и куда-то увез вашего царя…

— Разве Фокс был вашим агентом, — удивился Климов, — а не немецким?

— Немецким? — переспросил Поль с явным пренебрежением в голосе. — Разве немцы что-нибудь умеют, кроме «марш-марш-марширен»? Единственным их разведывательным достижением за две мировые войны была покупка Ленина за относительно скромную сумму, да и та боком им вышла в конечном итоге. У нас действительно была тогда практика внедрять свою агентуру на восток через Германию, так что у вас вполне могли принять его за немца. В России вообще всегда было просто: кто не русский, тот или немец, или еврей, или татарин.

— У вас в те годы, кажется, вообще никакой разведки не было, — напомнил Климов, — как же вы могли осуществлять такие сложные операции?

— Была, — не согласился Поль, сладко потягиваясь. — Все-таки замечательно, провести два дня в этом благословенном месте, снимаешь напряжение целого года и заряжешься морально еще на год вперед. А ты, Климов, как снимаешь напряжение?

— Стреляю ворон в Завидово, — засмеялся генерал, — из автомата «Узи».

— И подследственных в лубянских подвалах, — дополнил Жульен.

— Преувеличиваешь, — заскромничал Климов, — и путаешь работу с отдыхом.

— В самом деле, — улыбнулся Поль, — я как-то об этом не подумал. Так о чем мы говорили?

— О том, — напомнил Климов, — что разведка у вас была еще до первой мировой войны.

— Да, — кивнул головой Поль. — Была даже лучше, чем сейчас, поскольку оставалась еще совершенно незабюракратизированной, если можно так выразиться. В этом — беда вашей и немецкой разведок, да еще в том, что они всегда были слишком милитаризированы. Это хорошо в военное время при определении сил противника на другом берегу реки, но совершенно не годится в наших операциях, в чем ты, наверное, уже смог убедиться. С моей точки зрения, разведка вообще не должна иметь никакой вывески. ЦРУ, КГБ, ГРУ, Моссад — это все из политических триллеров. Настоящая разведка, если она не может жить без вывески, должна довольствоваться нейтральным, вроде: «Благотворительное общество вдов во имя Христа Спасителя» или «Оптовая торговля консервированными фруктами». Улавливаете мою мысль, Климов?

— Частично, — буркнул генерал.

— Конечно, — продолжал Поль, — если в стране нет демократии и секретная служба тратит все свои силы на войну против собственного народа, то необходимы и погоны, и портупеи и свирепо-громкие вывески типа «Смерть шпионам!».

— Майк, — жалобно произнес Климов, — я уже устал от политических исследований о глупости тоталитаризма, пожалей меня. Я не кончал Йельского университета. Ты знаешь, что такое чека? Это — Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, нечто вроде ваших Комитетов Бдительности времен освоения Дальнего Запада, когда любой начальник почти мог приговорить к немедленному повешению сразу пятьдесят человек. Вы прошли это в XIX веке, а мы проходим сейчас, поотстали из-за татарского ига. Так вот, я — чекист, поэтому не надо мне пересказывать свою магистерскую диссертацию. Я ее прочел, когда ты еще воевал во Вьетнаме. Вернемся к Фоксу. Ты о нем еще что-нибудь знаешь?

— Извините, мой генерал, — ответил Майк-Поль, — когда я с вами разговариваю, мне всегда кажется, что вы меня не поймете, если я предварительно не прочту хотя бы вступление из своего школьного сочинения на тему «Владельцы универсальных магазинов — основа боевой мощи демократии». Особенно о Фоксе. Если перейти на вашу терминологию, то он был кладоискателем. Владел небольшим магазинчиком где-то на Западном побережье, занимался мелкими финансовыми операциями и тому подобным, но всегда интересовался кладами. Не золотыми жилами где-нибудь на Аляске и в Калифорнии, а именно кладами. Начал он, если не ошибаюсь, традиционно: с поиска сокровищ Флинта или Моргана, я уж точно не помню. Увенчалось ли это каким-нибудь успехом, не знаю. Но тут, говорят, ему попалась какая-то брошюрка о том, что по количеству зарытых в землю и замурованных кладов Россия занимает первое место в мире, идя с огромным отрывом от всех стальных стран вместе взятых, как чикагские Рейнджеры в баскетболе. Идея оправиться в Россию на поиски кладов, по сравнению с которыми все легендарные сокровища пиратов выглядели жалкими медяками, настолько захватила его, что он решил отправиться туда в самый разгар первой мировой войны. У него существовала своя особая концепция на этот счет. Мол, нет ничего хуже где-либо спрятанных драгоценностей и золотых монет, поскольку все эти ценности должны работать на экономику человечества, а не лежать веками в дерьме без всякой пользы. Он пришел к заключению, что ваша страна потому всегда была нищей, что все предпочитали зарывать в землю свои ценности из страха, что их конфискуют, а не пускать в оборот во имя общественного блага. Так вот, он решил отправиться в Россию. Ты, Климов, наверное, знаешь, как это делается у нас, в Штатах, когда какого-нибудь владельца магазина, банковского клерка, биржевого маклера или неудачливого писателя захватывает навязчивая идея стать искателем приключений? Они прежде всего идут в государственный департамент, поскольку не хотят, чтобы их засадили в тюрьму или просто пристрелили при первом же контакте с местными властями в какой-нибудь экзотической стране, вроде вашей.

Климов позволил себе гримасу неудовольствия, но внимательно слушал.

— В госдепе, — продолжал Поль, рассматривая на свет пустую бутылку «Адмирала Курбе», — им выдают паспорт, который, хотя и не вызывал в те времена такого трепетного к себе отношения, как ныне, все-таки был достаточной страховкой от произвола туземцев. Я слышал, что даже Ленин и Дзержинский с уважением относились к американскому паспорту, поскольку имели подобные в своих сейфах на случай, если бы им пришлось спешно бежать из России.

— Не отвлекайся, пожалуйста, — попросил Климов, посматривая на часы.

— Хорошо, — согласился Жульен, — но прежде, чем выдать паспорт, в госдепе проводили собеседование и ненавязчиво просили новоявленного конкистадора немного поработать на правительство. В обмен тот получал возможность в случае необходимости укрыться в каком-нибудь американском консульстве или в миссии. Иногда эти люди добывали больше информации, чем специально подготовленные агенты. И тогда дядя Сэм ради их благополучия готов был послать через весь белый свет эскадру линкоров и дивизию морской пехоты. Сами того не подозревая, именно они заложили концепцию деятельности разведывательных институтов, но это произошло уже много позже.