Ги Бретон - Распутный век

Подобное влияние отца Августина стало раздражать мужчин. И однажды, когда он приехал с проповедью в Вильфрании-ле-Авейрон, у ворот церкви его встретила группа разъяренных мужей с дубинками.

— Если вы надоумите наших жен только и делать, что с кем попало заниматься любовью, — заявили они ему, — мы вас так вздуем, что вы своих не узнаете!

На этот раз отец Августин долго говорил разочарованным женщинам о христианской добродетели…

Этот странный капуцин родился в Ля Тельер, близ Авейрона. В миру его звали Франсуа Шабо. Пройдя курс обучения в Тулузе, Каркассоне и Роде, он, как пишет один мемуарист, избрал путь проповедника «с единственной целью — участвовать в роскошных празднествах и откровенных оргиях у приходских кюре».

Отец Августин не довольствовался «плотскими удовольствиями», он к тому же любил выпить. Нередки были случаи, когда после праздника у какого-нибудь прихожанина певчие привозили его на тележке мертвецки пьяным. Однажды ночью он, к всеобщему удивлению, распевал чересчур вольные песни, даже церковный сторож понял не все слова. Пристрастие к гульбе привело к тому, что отец Августин стал следовать советам, которые сам давал с церковной кафедры.

В Вильфрании, куда он ненадолго приехал, он встретил очаровательную горничную, которая стала его капуцинкой. После этого, войдя во вкус, он увлекал в свою комнату всех женщин, которые приходили к нему на исповедь, и с таким пылом любил их, что вскоре об этом по вечерам заговорили во всех хижинах. Позднее, расставшись с церковью и сделавшись неистовым конвенционистом, он признается: «В жизни у меня были слабости, но я всегда уважал законы природы — вот чем я могу оправдать потухшее кипение моих страстей. Меня обвиняют в любви к женщинам, — да, да, я люблю их и скажу больше: горе тому, кто их не любит».

Он был неутолим и мог «доказать свой интерес к даме», говорят, до восьми-десяти раз кряду. Отец Августин был сообразительным и потому вскоре понял, что грешно не использовать возможности, которыми его так щедро одарила природа. Он принялся давать пожилым состоятельным дамам «утешение, не имеющее ничего общего с религией». Так, он стал любовником перезрелой, но очень богатой вдовы, что избавило его от дальнейшего сбора пожертвований.

— Никогда не покидайте меня! — говорила эта дама, восхищенная талантами капуцина.

— Я обещаю вам это, — искренне отвечал отец Августин, поскольку был нежно привязан к горничной своей любовницы, молодой и изящной Фаншон Дюбу.

Но даже самое прекрасное когда-то кончается. Однажды вдова отдала Богу душу, обессилив от далеко не религиозных упражнений слишком пылкого монаха. Лишившись средств к существованию, он уехал в Милло, где располагался его монастырь.

Через несколько недель туда явилась Фаншон с известием о богатстве, оставленном благородной любовницей. На радостях отец Августин с горничной отправились праздновать получение наследства в местный трактир. Вечер застал их в огромной квадратной кровати, полностью занятыми друг другом…

Уже на следующий день Фаншон поселилась рядом с монастырем, чтобы ее любовник мог без труда «загасить пожирающий его неутолимый огонь». Но, увы, однажды утром девушка, вся в слезах, явилась к нему и сообщила, что скоро у них появится монашек… Мысль о возможном скандале напугала отца Августина. Он принялся спешно искать для своей любовницы мужа и вскоре нашел такового в лице наивного извозчика, владевшего домом и скромными пожитками.

— Мадемуазель Дюбу не богата, — сообщил он ему. — Но красива и добродетельна.

Убеждение духовного лица подействовало, и уже через три недели отец Августин благословил этот брак. Случайность чуть было не помешала праздничному событию и все не испортила. Во время свадебного пира капуцин столько выпил, что потерял сдержанность. Он стал тыкать новобрачной, намекать на ее сокровенные чары и собирался уже было сунуть руку ей под юбку. Но извозчик не был человеком широких взглядов — подобное поведение отца Августина показалось ему подозрительным.

— Вы что, давно знакомы с Фаншон?

— Очень давно, сын мой! — ответствовал монах, усаживаясь невесте на колени.

На этот раз извозчик рассердился. Он бросился на: капуцина и повалил его на пол. Несколько минут мужчины дрались на глазах у изумленных гостей. Но, когда соперники готовы уже были разбить бутылки о головы друг друга, вмешалась Фаншон — она опасалась за плоды своей преступной любви. Нежностью и умением ей удалось успокоить драчунов.

А ласки супруги убедили извозчика, что слова монаха лишь бред под воздействием винных паров. Вместе они еще выпили — за примирение. Ранним утром капуцина, как обычно, привезли в монастырь на тележке…

Еще какое-то время монах, пользуясь вынужденными отъездами извозчика, приходил согревать постель Фаншон. Но он уже пресытился и решил попытать счастья в другом месте. То в монашеском платье, то в мирской одежде он тщательно обследовал местность и сделался любовником всех более или менее привлекательных женщин, обитавших в округе на расстоянии примерно пятнадцати лье от монастыря. Крестьянки, горожанки, субретки — все были хороши. Обыватели скоро стали шептаться — такая жизнь для монаха казалась им довольно странной.

Как раз в это время будущий конвенционист познакомился с одной вдовствующей графиней, старой, но очень богатой. Щедрость ее позволила монаху возобновить сладкую жизнь: каждый день за столом ему ставили прибор, каждый день после полудня ему застилали постель. Но положение гостя монаха не устраивало — он мечтал поселиться в замке и потому предложил своей покровительнице давать уроки латыни ее племяннику. Та согласилась, не подумав о том, что у нее еще была пятнадцатилетняя племянница. На этот раз приключение закончилось драмой. Без труда соблазнив девочку, он сделал ее матерью. Перепуганный Августин воспользовался услугами псевдохирурга, у несчастной началось кровотечение. Предвидя скорую кончину, монах исповедовал ее и соборовал. Через два дня он сопровождал гроб с ее телом. Будущий законодатель дошел уже до крайней степени разложения, — он не погнушался выудить у старой графини значительную сумму — чтобы заказать заупокойную службу. Он бездумно растратил эти деньги с местными красотками.

В начале 1781 года отцу Августину стали надоедать девочки. Что же предпринять? И тут в голову ему пришла гениальная мысль: он немного утаил от пожертвований прихожан — хватит, чтобы купить большой дом.

— Я получил наследство, — лицемерно заявил он. — И хочу все мои средства отдать нуждающимся.

Простой люд, как обычно, расчувствовался — и, конечно, как всегда, напрасно. Капуцин занялся обустройством дома исключительно для личного пользования — невиданного еще дома свиданий. Набор «работниц» не представлял больших сложностей. Монах посещал по очереди всех молодых красивых горожанок и, смиренно опустив глаза, задавал один и тот же вопрос: