Генри Харрер - Семь лет в Тибете

Конечно же мне очень хотелось заснять на пленку уникальную церемонию, по, как выяснилось, мне очень повезло, что камеры с собой не оказалось. На следующий день поднялся большой шум, когда Вангдула (я об этом совершенно ничего не знал) попытался сфотографировать далай-ламу во время его прогулки по одному из монастырей. Моему другу уже удалось сделать одну хорошую фотографию, но какой-то ретивый монах поймал его за руку. Вангдулу привели к секретарю регента и строго допросили. В наказание понизили в чине. И ему еще повезло. Его вообще могли исключить из монашеского ордена. Вдобавок камеру конфисковали, хотя Вангдула и был знатным человеком пятого ранга, племянником бывшего регента. Некоторое время монахи только и говорили о происшествии, однако мой друг воспринял все довольно спокойно. Он хорошо знал: официальная жизнь состоит из взлетов и падений.

Следующим пунктом программы далай-ламы было восхождение на гору Гомпе-Уце высотой в 17 000 футов, расположенную возле Дребунга.

Ранним утром огромный караваи, состоявший из тысячи людей и нескольких тысяч лошадей, отправился в дорогу. Первую остановку сделали в селении на полпути к вершине. Лошадь далай-ламы вели под уздцы два старших конюха. Несколько мест отдыха для Живого Будды приготовили заранее. В каждом установили трон, покрытый коврами. К вечеру караван достиг пункта привала. В честь счастливого прибытия зажгли благовония и читали молитвы. Путешественники провели ночь в шатрах. Для следующего перехода привели свежих яков, и еще до рассвета далай-лама с блестящей свитой отправился к вершине горы. Монахи Дребунга тщательно расчистили путь для паломничества повелителя. Когда караван оказался на вершине, прозвучали молитвы. Богам сделали подношения.

Внизу, в долине, люди ждали появления над горной вершиной дыма благовоний. Они знали: правитель сейчас молится об их благополучии. Сам я забрался на гору за день до далай-ламы и наблюдал церемонию с почтительного расстояния. Поблизости волновались стаи ворон и галок, почувствовавших запах жертвенной цампы и масла. Они галдели и ждали своего часа, чтобы полакомиться.

Большая часть свиты далай-ламы в первый раз поднималась на горную вершину. Молодым, похоже, очень нравилось восхождение, и они показывали друг другу различные красоты открывшейся панорамы. В противоположность им пожилые, толстые монахи и чиновники оставались равнодущными к прелестям природы и сидели в изнеможении, пока толпа слуг суетилась вокруг них.

В тот же день караван проделал весь путь назад к монастырю. Через несколько дней далай-лама посетил монастырь Сера и принял участие в аналогичной общественной дискуссии. У его советников возникали определенные опасения по поводу посещения Сера из-за недавних волнений среди монахов. Однако радушный прием, устроенный Богу-Королю в монастыре, доказал (если такие доказательства вообще требовались): он выше любых клик и партийных распрей.

Между тем моя жизнь текла почти без изменений. Находясь на службе у правительства, я переводил различные газетные материалы, время от времени сооружал небольшие дамбы и ирригационные каналы. Мы регулярно встречались с Ауфшнайтером, строившим канал за городом. В ходе земляных работ ему удалось сделать несколько интереснейших находок. Землекопам попадались глиняные черепки; Ауфшнайтер их тщательно собирал и складывал кусок к куску. В результате у него появилась целая коллекция прекрасных ваз и чаш, не имевших ничего общего с современной глиняной посудой. Он награждал рабочих за каждую находку, просил копать очень осторожно и тут же звать его, если в земле обнаружится что-нибудь интересное. Находки попадались каждую неделю. Среди них были могилы с хорошо сохранившимися скелетами и горшками, наполненными полудрагоценными камнями. Так у моего друга появилось новое хобби. Он тщательно обрабатывал свои экспонаты, возраст которых насчитывал тысячи лет. Ауфшнайтер вполне обоснованно гордился собой: ему первому удалось найти доказательства существования древней тибетской цивилизации. О ней не слышал ни один из лам, и ни в одной исторической книге не упоминалась эпоха, когда тибетцы хоронили усопших и оставляли подарки в их могилах.

Ауфшнайтер хотел выставить найденное в археологическом музее в Индии, но после вторжения китайцев в Тибет тщательно упаковал коллекцию, и мы увезли ее с собой.

Мне неожиданно представилась возможность выбраться из Лхасы и увидеть незнакомый район страны. Друзья попросили провести осмотр и сделать предложения по реконструкции их поместий. Для меня выхлопотали у правительства отпуск, и я отправился в поездку по деревням. Условия жизни там напоминали средневековые. Крестьяне пахали землю деревянным плугом с железным наконечником. В качестве тягловой силы применялись дзо (помесь коровы и яка, великолепное тягловое животное, похожее на яка, но дающее молоко, ценное и жирное).

Тибетцы уделяли недостаточно внимания орошению полей. Весна, как правило, приносила с собой сушь, но никому не приходило в голову взять воду для полива из переполненных талой водой ручьев и рек.

Владения знати занимали порой довольно обширные пространства. Иногда, чтобы пересечь их верхом, требовался целый день. К каждому поместью прикреплялось множество крестьян. После обработки нескольких полей, выделенных им в личное пользование, пахари отрабатывали определенное время на своего помещика. Из числа верных людей последний назначал управляющего, чувствовавшего себя среди односельчан маленьким королем. Хозяин же обычно жил в Лхасе, где работал на правительство, и у него не оставалось времени заниматься имением. Однако за свою службу чиновники часто награждались наделами земли: некоторым за время карьеры дарили до двадцати участков. Если же чиновник попадал в немилость, он мог лишиться всего состояния – оно возвращалось в ведение правительства. Многие семьи жили в родовых замках веками и носили фамилии, соответствующие названию местности. Их предки строили эти крепости обычно на скалистых возвышенностях, господствовавших над долинами. Поместья на равнине обносили рвами, но потом они высохли, заброшенные. Хранившееся в замках древнее оружие свидетельствовало о боевом духе древних лордов, постоянно отражавших атаки монголов.

Я обрадовался представившейся возможности покинуть Лхасу и проводил дни и недели в разъездах по незнакомой местности. Путешествовать приходилось верхом. Часть пути я проделал в обтянутой шкурой яка лодке, спускаясь вниз по течению полноводной Брахмапутры, останавливаясь только для того, чтобы посетить приглянувшийся монастырь и сделать несколько фотографий.