Дмитрий Шепилов - Непримкнувший

Эта неистребимая подозрительность Сталина приводила порой к самым роковым последствиям, ибо она воспринималась, становилась присущей всем звеньям государственного и партийного аппаратов.

Даже, казалось бы, политически безупречный и воинствующий роман Александра Фадеева «Молодая гвардия» совершенно неожиданно признан был Сталиным во многом идейно порочным.

Известно, что роман А. Фадеева, вышедший в 1945 г., сразу снискал себе огромную популярность и безоговорочное признание у молодежи и среди широких кругов советского народа вообще. Роман получил "Сталинскую премию 1-й степени. Инсценировка романа была осуществлена на подмостках десятков театров страны. Роман получил широкое распространение и за рубежом.

И вдруг после всего этого Сталин, вообще очень доброжелательно относившийся к Фадееву, неожиданно для всех высказал автору ряд серьезных замечаний, По мнению Сталина, в романе:

во-первых, слабо разработаны образы людей старшего поколения, большевиков-подпольщиков («отцов»);

во-вторых, переоценена политическая зрелость людей молодого поколения — Олега Кошевого и других («детей»);

в-третьих, неправдиво нарисованы картины первого периода войны — эвакуация материальных ценностей, населения и отступления армии; на самом деле-де всё это с самого начала войны носило планомерный и организованный характер.

А. Фадеев по природе своей был человеком очень мнительным и душевно ранимым. Но после критики нашел в себе внутренние силы сесть за серьезную переработку романа. Новое издание «Молодой гвардии» вышло в свет в 1951 году.

Я далеко не уверен, что такая переработка была оправдана. Думаю, что с точки зрения исторической правды и художественных достоинств романа новая редакция его не была шагом вперед. Александр Фадеев же в этой связи пережил большую душевную драму. Он поступил как верный солдат, выполнил приказание. Но я не поручился бы, что он был убежден в необходимости такой предписанной ему переработки. Однако новое издание получило одобрение Сталина и всей партийной печати. А в декабре того же года в связи с 50-летием А. Фадеев был награжден орденом Ленина.

Для проводов этого уходящего и для встречи нового 1952 года собрались у меня дома на Калужской улице. Были: А. Фадеев с женой — артисткой МХАТа А.О. Степановой; академики П.Ф. Юдин, К.К. Островитянов, А.В. Топчиев, композитор Т.Н. Хренников с супругами, начинающая тогда молодая певица, а затем солистка Большого театра Лариса Авдеева и мои родные — жена Марианна и её сестра Галина. Сверкала своим убранством елка. Вкусно пахло хвоей. Своим чудесным меццо исполняла романсы Чайковского Л. Авдеева. Наигрывал и напевал свои задушевные песни и арии из опер Тихон Николаевич. Потом пели все. Было непринужденно, приятно и весело.

Из столовой перешли в мой рабочий кабинет. Говорили о науке, о музыке, о театре… Александр Александрович сверкал остроумием. Его высокий голос и очень своеобразный, отрывистый смех доминировал над всем. В ходе какого-то бурного спора академиков он подошел ко мне и таинственно шепнул:

— Есть срочное и важное предложение. Может быть, выйдем в столовую?

Я последовал его призыву.

То же самое шепнул Фадеев и П.Ф. Юдину.

Когда мы сошлись втроем в столовой, он сказал:

— Давайте выпьем хорошую чарку за Сталина.

Выпили.

Постепенно в столовую опять стянулись все. Александр Александрович рассказывал всякие эпизоды. Изображал некоторых писателей и артистов. Пел. И больше всех смеялся на высоких нотах.

Разошлись утром.

А. Фадеев был фанатически предан партии. Слово партии, слово Сталина, указания аппарата ЦК — были для него абсолютно непреложными. Может быть, я ошибаюсь (я не настолько близко и долго знал Александра Александровича), но для Фадеева, как и для многих других коммунистов, Сталин был олицетворением величия, мудрости и моральной силы партии. И он не позволял себе даже перед самим собой ставить под сомнение действия Сталина. Партия — всегда права. Сталин — это партия. Значит — так нужно. И Фадеев был безупречен в своем исполнительстве на посту Генерального секретаря Союза советских писателей, как безупречны были тысячи и тысячи других коммунистов, абсолютная честность которых неоспорима.

Но после XX съезда партии начали спадать покровы, и за ними развертывалась страшная правда о том, до всей глубины чего мысли не проникали. И это, возможно, явилось одним из факторов, даже главным фактором трагической развязки 13 мая 1956 г., когда Фадеев покончил с собой.

Из нашего великого и вместе с тем тяжкого исторического опыта в числе других следует сделать и такой вывод: надо больше доверять людям, в том числе людям из нашей интеллигенции.

Советская интеллигенция вышла из глубинных недр народа. Вместе с ним она пережила все тяготы периода становления и укрепления Советского государства: голодала, плохо одевалась, жила в неблагоустроенных квартирах, но самоотверженно трудилась. Под руководством партии её старые кадры — профессора, учителя, воспитатели, инженеры, врачи создали могучее племя молодой технической интеллигенции, которое возглавило великую индустриальную революцию в стране. Она выдвинула из своей среды обширный слой организаторов и руководителей крупного социалистического сельского хозяйства. Она явилась движущей силой величайшей культурной революции в нашей многонациональной стране. Она подверглась наибольшим опустошениям в зловещие годы беззаконий, но сохранила несокрушимую преданность своему народу, своей Отчизне, социалистическим идеалам. Она дала фронту полководцев, командные, политические и технические кадры, конструкторов, инженеров, организаторов и производственников в тылу, обеспечивших победу в Великой Отечественной войне. В грандиозном процессе созидания развитого социалистического общества она является организующей силой в государственной, общественной, культурной, идеологической сферах жизни и деятельности советского общества.

История преподнесла нам предметные уроки — какую тяжкую цену уплатило наше общество, какие невосполнимые потери понесло оно за необоснованное недоверие к различным представителям и даже целым группам советской интеллигенции.

«А то могут подумать, что Шепилов Маркса не знает». Сталин как марксист. Работаем в доме Горького. Сталин как редактор. Как меня выводили из Большого театра. Волшебство Неждановой. Ещё год на доработку учебника.

Я — инспектор Центрального Комитета партии. Маленький кабинет на третьем этаже. Окно, выходящее на Ильинку. Есть даже крошечная приемная. А в ней у телефонов — молоденькая девушка, секретарь Галя Павлова.