Бен Брайант - Командир субмарины

Мы вновь оказались в Тирренском море, возле восточного берега острова Сардиния, где год назад мы совершили свое первое погружение. Сейчас мы представляли собой уже совсем иную команду, не потому, что изменился списочный состав, хотя и в этом смысле произошли некоторые сдвиги, а потому, что сейчас мы стали сплоченной боевой командой. Тогда некоторые из нас ворчали, еще не увидев военных действий, недовольные невозможностью выспаться из-за поломок и маневров. Сейчас же, потопив не менее тридцати вражеских кораблей и избежав смерти от сотен глубинных бомб, мы моментально вошли в бесконечный круговорот патрульной жизни, с теми же авариями и передвижениями, которые мы знали уже очень хорошо. И все-таки слишком хорошо их не может узнать никто.

Мне нравилось побережье Сардинии. Хотя оно и не отличалось изобилием целей, мы провели там два вполне приличных патрулирования. Утром на заре ветерок доносил с берега совершенно восхитительные запахи вересковых пустошей и рождал ностальгические мысли о родных местах: так хотелось побродить там с ружьем или посидеть с удочкой. Но что касается меня лично, то для меня вереск имел небольшой изъян: он неизменно вызывал у меня приступ сенной лихорадки.

В походе все старались находиться на своих местах, чувствуя, что каждая потерянная секунда может иметь роковые последствия. На практике же всегда оказывалось, что, прежде чем попадалась приличная цель, приходилось немало потрудиться, рассчитывая, планируя и выжидая.

Атаки глубинными бомбами и преследования воспринимались субмаринами как неизбежное зло, следующее за атакой, - так же, как ночь следует за днем. Они представляли собой нечто, что необходимо выдержать, пусть и с большим трудом. Это нечто захватывало, так как для того, чтобы спастись и выжить, требовалось мобилизовать все мыслимые и немыслимые средства. А выжить нужно было, чтобы продолжить свое главное дело - охоту на военные корабли. Настоящее волнение и охотничий талант приходили ко мне, да надо думать, и к другим, в погоне, а достигали кульминации в момент атаки. Все происходящее потом больше походило на спад. Если торпеда прошла мимо цели и атака оказалась неудачной, все вокруг окрашивалось в черный цвет и положение казалось совсем никуда не годным, как, впрочем, это и было на самом деле. Шум и кутерьма, вызванные уничтожением судна и попытками спасти тех из моряков, кого еще можно было спасти, всегда нарушали сосредоточенность противника на охоте.

Боевой поход всегда планировался заранее: первые день-два предпочтительнее было провести, исследуя заграждения, прежде чем стараться проникнуть в основные вражеские убежища. Первый период проходил в изучении границ охраняемых районов, в примерной оценке сил противника и особенно в регистрации перемещений вражеских минных тральщиков - там, где они прошли, должен образоваться свободный от мин фарватер, по которому можно без опаски передвигаться. Сначала мы организовали патрулирование в заливе Орозеи, немного позже перешли в хорошо защищенный залив Кальяри, на самом мысу которого и расположен порт, давший имя заливу.

Первой появившейся целью оказался крупный то ли противоминный, то ли противолодочный тральщик, двигавшийся вдоль берега на юг. Однако он не представлял собой той цели, о которой можно было мечтать. Он мог нести орудия лучше наших и вполне имел шанс оказаться оборудованным для охоты и подводной атаки субмарин. Собственно говоря, именно для таких целей подобный флот и предназначался. Но он мог изначально предназначаться и в качестве минного тральщика - мы не знали, в каком именно варианте оборудовано это судно.

Конечно, им стоило заняться, но стоило ли рисковать собственной жизнью?

Для торпед цель казалась слишком маленькой. На поверхности я не сомневался, что преимущество на нашей стороне; огромный плюс заключался в неожиданности атаки; из-за нашей спины светило солнце и дул ветер: солнце ослепляло противника, а ветер относил дым орудий в глаза наводчику. Но если бы вдруг появилась противолодочная авиация, то шансы резко изменились бы, нам пришлось бы срочно погрузиться, и тогда из охотника мы превратились бы в жертву. Воздушный патруль только что пролетел на юг; обычно в одну сторону он двигался примерно час, так что его скорого возвращения ждать не приходилось. Единственным нашим слабым местом представлялось орудие: его казенная часть постоянно норовила заклинить, а наш признанный силач, чьим грубым методам она повиновалась, остался, заболев, на берегу в Алжире. Его последователь еще не обладал достаточной сноровкой и знанием материальной части орудия, чтобы стукнуть капризный агрегат в единственно верный момент с должной силой и в нужном месте.

Команда сохраняла полную готовность к обстрелу, а боеприпасы были заранее приготовлены и собраны на камбузе под орудийной рубкой. Кок субмарины призван представлять собой разностороннюю личность. Наш кок, Деннис Лич, отвечал за сохранность боеприпасов, а кроме этого, занимался массой других важных дел. Все это он выполнял, не забывая о своем основном назначении, которое подразумевало обслуживание аппетита подводников в совершенно непредсказуемое время. К боеприпасам у себя на камбузе он привык почти так же, как и к продуктам. Я понимал, что если мы не дотянем нашу операцию до кульминационного момента стрельбы, то все окажутся страшно разочарованными. Все получали от стрельбы огромное наслаждение, и дух ожидания реял над субмариной. Не важно, предстояла ли орудийная или торпедная атака. Команда жаждала действия, словно речь шла о спортивном состязании, несмотря на то что все прекрасно представляли себе неизбежные последствия. Пока атака не выдавала присутствия подлодки, можно было надеяться на относительную безопасность, не считая, конечно, мин и вражеских субмарин. Но после атаки контратаки начинались практически всегда. Если цель прикрывалась эскортом, то вам неминуемо грозила атака глубинными бомбами.

Мы сумели занять идеальную позицию, и, пока перископ скользил вниз, я обдумывал все "за" и "против". Но в этот момент я заметил взгляд орудийного наводчика. Если вы когда-нибудь встречали взгляд своего спаниеля, когда тот уже понял, что хозяин собирается на охоту, но еще не окончательно уверен, что пригласят и его, то вам не надо объяснять, что я имею в виду. Так что сомневаться дольше я уже не мог.

- Готовься, орудийная атака. Румб Зеленый двадцать. Вооруженный тральщик. Расстояние тысяча двести. Угол горизонтальной наводки четыре слева.

- Полный вперед. Привести в готовность дизель-генераторы. Погрузиться.

Субмарина опускается ниже глубины перископа.

- Остановить правый двигатель! Сцепить муфту правого двигателя! Подняться! Залп!