Петр Брайко - Партизанский комиссар

Едва Горланов успел расположить своих бойцов по обе стороны железнодорожного полотна, как со стороны станции Маневиче послышался перестук колес, мелькнул огонек - шла немецкая дрезина. Подпустив ее поближе, партизаны увидели, что она тащит платформу с солдатами.

В коротком бою партизанский заслон уничтожил около тридцати гитлеровцев и сжег дрезину с платформой.

Тем временем ковпаковские минеры взорвали железнодорожный мост на реке Стырь и пустили под откос один вражеский эшелон с войсками.

Выведя из строя "железку" Ковель - Сарны, мы повернули на юго-восток, к двухколейной магистрали Ковель - Ровно. Когда соединение остановилось на короткий отдых в деревне Ничехувка, Вершигора за обедом сообщил Ковпаку и Рудневу, что его "асы" Дмитрий Черемушкин и Федор Мычко, только что вернувшиеся с юга, из дальней разведки, доложили о резком усилении движения вражеских поездов по этой самой двухколейке.

- Логично! Ведь мы с вами вывели из строя дороги Пинск - Лунинец и Ковель - Сарны! - воскликнул Семен Васильевич. - Следовательно, немцы все свои составы гонят теперь по этой дороге.

- Правильно! - подтвердил Ковпак вывод комиссара. - Поэтому я предлагаю ковырнуть на ций двухколейке з пивдэсятка эшеломив.

В тот же день под вечер, когда соединение двинулось дальше к селу Большой Стыдын, где решено было дать двухдневный отдых людям и лошадям, пять диверсионных групп направились на юг, к двухколейной железной дороге на участок Клевань - Рожище.

19 февраля после полудня все группы вернулись, успешно выполнив свои задания. Это была большая победа минеров: они пустили под откос четыре вражеских эшелона с войсками и техникой, причем, один из них был с танками. А пятая группа взорвала мост на реке Стубазка севернее станции Клевань.

В ночь на 22 февраля соединение двинулось дальше. В эту ночь мы форсировали две реки: быструю Горынь, которую пришлось переходить вброд, по пояс в ледяной воде, а затем - Случь, где лед был достаточно крепкий. А главное, в их междуречье мы пересекли и, конечно же, вывели из строя железную дорогу Ровно - Сарны, тем самым вторично парализовав сарнский железнодорожный узел.

Весна уже вступила в свои права. Снег, даже в лесу, почти везде растаял, - хорошо, что мы неделю тому назад сменили свои сани на повозки.

27 февраля соединение подошло к железной дороге Новоград - Волынск Коростень. Дальше на юг начиналось широкое степное море Житомирщины, покрытое густой сетью шоссейных и железных дорог.

На коротком совещании командиров и комиссаров Руднев особо предупредил всех:

- Товарищи, мы вступаем в безлесые районы Житомирщины. Отсюда начинается самая опасная часть нашего рейда. Скажу вам, не скрывая: риск велик, мы можем дорого поплатиться за свою смелость. И чтобы этого не случилось, нам нужно: во-первых, как очень правильно отметил Сидор Артемович, совершать не просто переходы, а стремительные броски. Во-вторых, строжайше соблюдать нашу воинскую дисциплину. Долг каждого коммуниста и комсомольца - довести это до сознания всех бойцов. И быть самим во всем примером.

И люди не подвели. Дорогу мы пересекли с соответствующей партизанской "музыкой" - то есть под грохот взрывов. Наши минеры уничтожили два железнодорожных моста и один вражеский эшелон с войсками, после чего немцы не скоро смогли посылать по ней составы через Коростень - к фронту.

Но в черноземной степи, после двух марш-бросков по раскисшим грунтовым дорогам совершенно выбились из сил наши лошади. А без лошадей, разумеется, обоз со взрывчаткой и боеприпасами не мог тронуться дальше.

Пришлось дать соединению двухдневный отдых в селе Краевщина и окружающих его мелких хуторах.

В ночь на 6 марта соединение перешло шоссейную и железную дороги Житомир - Коростень, парализовав обе эти магистрали, идущие с юга к коростеньскому транспортному узлу; форсировало реку Иршу и остановилось на дневку в Гуте Потиевской, в междуречье Тетерева и Ирши. Здесь, в открытой степи, мы впервые в ходе нашего рейда почувствовали серьезную опасность: сначала в воздухе появился "костыль" - немецкий самолет-разведчик, а вскоре наша разведка обнаружила движение автоколонн с войсками противника из Житомира в сторону Гуты Потиевской.

Нам надо было как можно скорее нырнуть в крупный лесной массив. Но до спасительного Кодринского леса оставалось полсотни километров, и преодолеть их за одну ночь было не так-то легко. Устали и люди, и лошади, хотя многих лошадей мы поменяли в селах.

Гитлеровское командование, поняв, видимо, куда стремятся партизаны, стягивало свои войска к Радомышлю со стороны Житомира, чтобы не пустить нас в лес.

Из Гуты Потиевской до реки Тетерев партизанская колонна шла по открытой степи всю ночь и весь день, растянувшись километров на пять. А день тогда, как нарочно, выдался погожий, ясный. В любую минуту могли появиться фашистские "юнкерсы". И со стороны Радомышля того и гляди двинется в наступление вражеская пехота!.. Это понимало не только наше командование - это чувствовал каждый партизан.

Именно поэтому комиссар, забыв об усталости, шагал в колонне, переходил от одной роты к другой. Как всегда во время маршей, он проведывал раненых. Повозки ковпаковской санчасти, по обыкновению, следовали в середине колонны. Наш Кролевецкий отряд шел сразу за санчастью, и мне было видно, как Семен Васильевич задерживался то у одной повозки, то у другой. Ведь раненым бойцам было во много раз тяжелее, чем нам. Мало того, что их трясло на ухабах, они, беспомощные люди, чутко улавливали опасность, нависшую над соединением. Но после недолгого разговора с комиссаром раненые сразу глядели веселей.

На взгорке последняя повозка, рядом с которой шагал теперь Руднев, вдруг остановилась: обе лошади тяжело раздували боками, выбившись из сил. Ездовой чертыхнулся и соскочил прямо в грязь. Комиссар тоже, упершись плечом, стал подталкивать повозку.

Мы с Валентином Подоляко подскочили на помощь.

Один из раненых, с благодарностью посмотрев в склоненное над ним, покрытое крупными каплями пота лицо комиссара, сказал:

- Спасибо, товарищ комиссар!.. Как же вы, наверное, устали за эту проклятую войну!.. И когда только она кончится?

- Как войдем в Берлин, так сразу и кончится, - весело ответил Семен Васильевич.

- Аж в Берлин?! - Глаза парня, едва выглядывавшие из-под марлевой повязки, удивленно округлились.

- Да, в Берлин!.. - уже серьезно повторил Руднев и выпрямился (подъем кончился, можно было спокойно идти рядом с повозкой). - Без этого немыслим разгром фашистской Германии. Фашизм можно уничтожить, лишь захватив его логово.

- Вот это правильно!.. - подхватил раненый. - Надо отомстить за такие их зверства!.. Не грех даже уничтожить их всех!