Петр Брайко - Партизанский комиссар

- Ну вот, товарищи, - обращаясь к присутствующим, сказал первый секретарь, выключив приемник. - Теперь обстановка всем ясна?

- Да уж куда яснее! - ответил за всех Руднев.

- Тогда все свободны! - сказал первый секретарь, поднимаясь с кресла. И, нахмурив брови, добавил: - Завтра, видимо, нам придется провести внеочередное заседание бюро райкома. Наметим план дальнейших мероприятий. Поэтому еще раз прошу всех: хорошо подумать о новых предложениях!..

Дождь лил по-прежнему. Руднев поспешил домой. Он представлял себе, как будет переживать Ньома, узнав о случившемся. "Она ведь сразу поймет, что я уйду, должен добровольно уйти; а значит, нам снова придется расстаться!.. Она, бедная, больше всего на свете боится расставаний, боится потерять меня".

И он продолжал напряженно думать, какие найти слова, чтобы утешить ее. "Да как же я забыл, что у нас вчера перестал работать радиоприемник?! - спохватился он. - Пожалуй, это даже к лучшему. Я сам сообщу ей о войне и, по возможности, успокою", - решил он, подходя к дому.

Но как только Семен Васильевич вошел в комнату и увидел бледное, заплаканное лицо жены и расширенные глаза сыновей, которые, тесно прижавшись к матери, сидели на диване, он сразу понял: "Уже все знают".

Домникия Даниловна бросилась к мужу на шею, с трудом сдерживая слезы.

- Успокойся, Ньома! Ничего страшного пока не произошло, - стал он утешать жену, гладя ее по плечу. - Нам ведь не привыкать: придется теперь проучить и немецких фашистов, как проучили японских самураев у озера Хасан...

- Нет, Сеня, - возразила жена почти шепотом, - это - не Хасан! Это намного страшнее. Я слушала у соседей выступление Молотова по радио и все поняла... - Она подняла на мужа испуганные глаза. - Что же теперь будет?.. Опять ты, я это знаю точно, уйдешь!..

- Правильно, Ньомочка, уйду. Я солдат партии Ленина, я кадровый военный!.. И когда над Родиной нависла смертельная опасность, мое место в армии. Я должен вести в бой солдат, защищать свое Отечество!

И не желая при детях продолжать этот тяжелый для обоих разговор, Семен Васильевич вдруг предложил ободряющим тоном:

- А знаете, друзья мои, давайте мы сейчас, всем домашним гарнизоном, сходим в гости к дяде Василию. Как, согласны?

- Пойдем! - ответили оба сына, вскочив с дивана.

- Ну вот и прекрасно! - Он с благодарностью посмотрел на них и тут же, повернувшись к жене, весело скомандовал: - Мать, собирайся в гости к старшому!..

Уж так повелось в большой и дружной семье Рудневых, что в самые ответственные, самые решительные минуты жизни все, не сговариваясь, шли за советом к старому большевику-ленинцу, Василию, авторитет которого был чрезвычайно велик.

Василий Васильевич стоял у этажерки, опираясь на массивную узловатую палку, без которой не мог ходить, так как еще в гражданскую войну в бою с деникинцами получил тяжелое ранение в ногу. Забрав кипу газет, он направился к столу, стоявшему у самого окна.

- Можно к вам? - шире распахнув дверь и вытирая сапоги о маленький половичок, спросил Семен Васильевич. - Здравствуйте!

- Здравствуйте, дорогие! - первой отозвалась хозяйка дома, Розалия Михайловна. - Я знала, что вы придете к нам!

Семен Васильевич подошел к брату.

- Так у тебя есть уже сегодняшняя "Правда"?!

- Не-ет! - Василий Васильевич безнадежно махнул рукой. - Сегодня, судя по всему, она выйдет поздно. Хоть бы к вечеру получить.

Тихо, стараясь не мешать разговору мужчин, Домникия Даниловна с детьми устроились на диване, к ним вскоре подсела и хозяйка.

- Это я решил пока просмотреть старые газеты, - между тем объяснял Василий Васильевич брату. - Думаю, может, что-то пропустил? Не заметил чего-то важного?.. Ведь в последнее время отношения с Германией были вроде спокойные. И вдруг - война! Как-то непонятно...

- А что тут понимать? - гневно сказал Семен Васильевич, заложив правую руку за портупею. - Архиподло поступил Гитлер! Нанес внезапный удар!.. Ну ничего!.. Если Гитлеру оказалось недостаточно уроков истории, полученных его предшественниками, то Красная Армия хорошо проучит фашистов!

Семен Васильевич зашагал по комнате.

- Я уверен, - резко говорил он, - не сегодня-завтра наши войска перейдут в контрнаступление и начнут громить гитлеровские полчища на их же земле!..

- А по-моему, Сеня, ты все упрощаешь, - спокойно заметил Василий Васильевич: он был вообще хладнокровней брата. Да и опыт, пришедший с годами, сказывался. - Мне кажется, дела наши обстоят намного серьезнее! По-моему, ты все еще представляешь себе Германию такой, какой мы ее знали по гражданской войне, то есть во времена кайзера. А ведь сегодня это совсем другое государство!..

Семен Васильевич, все это время энергично ходивший взад-вперед по комнате, вдруг остановился и посмотрел на брата так, будто увидел в нем что-то новое, незнакомое.

- Да, да, Сеня! Не смотри на меня так!.. Во-первых, Гитлер, начиная с тридцать шестого года, захватил почти всю Западную Европу, всю промышленность оккупированных стран, всю их военную технику.

Василий Васильевич в слове "во-первых" сделал неправильное ударение, на последнем слоге; и вся речь его изобиловала украинизмами. Но вместе с тем, Семен Васильевич не мог не отметить про себя логичности и жизненной правды в рассуждениях брата.

- Во-вторых, - продолжал Василий, - армия Гитлера получила огромный опыт ведения войны...

- Да, немцы действительно уже почти три года ведут войну, согласился Семен Васильевич. - Но все равно мы проучим негодяев-фашистов. Все равно мы их разобьем!.. Хоть и трудно нам придется, но победа будет за нами!..

- В этом я тоже, Сеня, уверен, - горячо согласился с ним старший брат.

Женщины, молчавшие все это время, но внимательно слушавшие их разговор, выразительно переглянулись. И Роза, как старшая, обняв за плечи сидевшую рядом с ней расстроенную Ньому, увела ее на кухню, чтобы отвлечь хлопотами об обеде.

Юра вскочил и тоже побежал вслед за матерью. Только Радик, как взрослый, остался с мужчинами. Он не шевелясь, с напряженным вниманием вслушивался в разговор своего отца с дядей Василием.

- Знаешь, Вася, - продолжал Семен Васильевич, - когда я услышал о нападении Германии, первая моя мысль была, что сегодня, когда над Родиной нависла такая опасность, мое место - в армии! Ведь я - кадровый политработник, с военным опытом!.. Ты меня окончательно убедил: завтра же я должен поехать в Харьков, в штаб военного округа и просить о возвращении меня в кадры и направлении в действующую армию!

- Правильно, отец! - воскликнул Радик, молчавший до сих пор. - Я бы тоже так поступил на твоем месте.

- Спасибо, сынок, - ответил Руднев, с любовью посмотрев на сына. - А ты что скажешь на это, Василий?

- Думаю, что поступишь правильно. Сейчас твое место - в армии...