Берт Шугар - 100 великих спортсменов

Три следующих сезона Гибсон продолжал свои сокрушительные броски, теперь включавшие быстрый мяч, натуральный «сухой лист» и жестокий прямой мяч, заставлявший бэттеров выглядеть случайно забредшими на это место учителями воскресной школы, все время опасающимися получить мячом в лоб. Хмурясь и кривясь, Гибсон собирался, а потом подступал к бэттеру с невесомым мячом в руке, раскручивая его так, что угадать, куда он полетит, не представлялось возможным.

Сезон 1967 года начался для Гибсона, как и все остальные. И даже более того. В своем первом старте он повторил рекорд старшей лиги по ударам навылет в начале игры, высадив последовательно с поля пятерых первых представших перед ним «Гигантов». По прошествии 140 ударов навылет, имея дело с «Питтсбургскими Пиратами» и Клементе, Гибсон пустил сокрушительный мяч, Клементе отбил его в сторону питчерской горки, и снаряд попал в ногу нашего героя, оставив ушиб и перелом. Гибсон отправился домой сращивать кости, выбыв на пятьдесят шесть игр сезона, но «Кардиналы», не скудные на таланты, все же выиграли вымпел с отрывом в десять с половиной игр и встретились с «Невозможной Мечтой», командой «Красных Носков» в мировой серии.

А потом настал 1968 год, и его микроскопический ERA в 1,12 стал самым маленьким в так называемую эру живого мяча, начавшуюся в 1920 году, а его 13 сухих игр в сезоне стали самым высоким показателем с тех пор, как Гровер Кливленд Александер имел 16 в 1916 году. А потом была мировая серия. И новые рекорды.

В первой игре Гибсон имел подавляющее преимущество, выбив пятерых из первых шести «Тигров», а потом парными ударами навылет, и прямыми как луч света флешами довел в девятой игре счет до рекордных 17. Когда на табло появилось сообщение о том, что он только что побил рекордное для мировой серии достижение Сэнди Коуфакса, своим шестнадцатым броском выведя из игры Норма Кэша в девятом иннинге, кетчер «Кардиналов» Тим Макгарвер встал и указал на табло. Гибсон, отрешившийся от всего, что окружало его, рыкнул, что, по всей видимости, означало: «Дай сюда этот поганый мяч!» И только потом обернулся, чтобы посмотреть все-таки в ту сторону, куда указывал Макгарвер. И тут на лицо его вползла крохотная улыбка. А потом он снова взялся за свое дело, достав сквозь игольное ушко быстрым мячом Вилли Хортона и тем самым доведя свой результат до семнадцати.

Четвертая игра складывалась подобным же образом, и Гибсон продолжал терроризировать соперников своими бросками и десятью ударами навылет. Начинало уже казаться, что у Гибсона есть гарантия против поражений в играх мировой серии. Перед седьмой игрой в раздевалке «Тигров» царили подобные настроения, и Норм Кэш в шутку сказал: «Уж и не знаю, может быть, он на самом деле переодетый супермен». Три иннинга так и казалось, и он отправил на отдых девять «Тигров»; причем девятым был Микки Лолих, ставший тридцать второй жертвой Гибсона в серии, что превысило прежний рекорд, установленный – угадайте кем? Шесть иннингов Гибсон и Лолих уравновешивали друг друга, обмениваясь бросками, только броски Гибсона были точнее: он пропустил только одно попадание. Потом, в седьмом иннинге, фортуна ткнула своим капризным пальчиком в центрфилдера Курта Флуда, который проиграл мяч, посланный Джимом Нортрапом. «Тигры» выиграли игру, а с ней и серию, но только после того, как Гибсон продемонстрировал свои чудеса.

Боб Гибсон «писал свою легенду» еще семь лет, играя с тлеющим в душе огнем. А потом он повесил свои шиповки на гвоздь и занял свое место в Зале бейсбольной славы и на групповом портрете некоторых бейсболистов, самых упрямых бойцов.

Если верить словам бессмертного тренера Винса Ломбарда, сказавшего, что «хотя победа еще не все, но победа – это все-таки кое-что», то умение спортсмена побеждать – одна из характеристик его личности. А в истории командных видов спорта не было победителя большего, чем Отто Грэхэм.

Тренировавший Грэхэма десять лет Пол Браун именно об этом и думал, когда высказал следующую мысль: «Место квартербека там, где финишировала его команда. Отто Грэхэм был лучшим в истории футбола».

Пол Браун и Отто Грэхэм составляли то, что один из обозревателей того времени Уолтер Уинчелл назвал «программой», парочкой, изрядно способствовавшей созданию кливлендских «Браунз». Поскольку когда «Кливлендские Бараны», они же «Тараны», победители первенства НФЛ 1945 года, восстали ото сна и, следуя совету Хораса Грили, перебрались на запад в Лос-Анджелес, покинув Кливленд, Всеамериканская футбольная конференция начала бросать более чем алчные взоры на Город-у-Озера. Дело было не только в том, что футбол, как и природа, не терпит вакуума; вопрос заключался в установлении прав собственности на один из потенциально наиболее доходных рынков в спорте. Однако этого можно было достичь лишь с помощью команды, способной завоевать сердца местных болельщиков в той же мере, как это сделали безвременно усопшие «Бараны».

Организовать новую команду с нуля – дело чертовски серьезное. И Браун подошел к нему подобающим образом. Методичный тренер решил не собирать по городам и весям свободную рабочую силу, а подобрать молодца, способного привести новорожденную команду к победе. Причем немедленно. И выбор его пал на молодого квартербека из Северо-Западного университета по имени Отто Грэхэм.

Грэхэм впервые привлек к себе внимание Брауна в 1941 году, когда отдал два паса на занос в победной для команды Северо-Запада встрече с Огайо, когда Браун потерпел свое единственное поражение на первом году пребывания на посту тренера «Оленьих Глаз» со счетом 7:14. На следующий год он привлек к себе внимание всей страны серией из трех пасов. В том году, невзирая на рекордно неудачное выступление команды Северо-Западного университета (1:9), Грэхэм всего только поставил рекорд «Большой Десятки» по пасам, возглавил ее список по пасам и нападению и был назван самым ценным игроком конференции.

Однако Отто Грэхэм был грозен не только на футбольном поле. Он в той же мере преуспевал в баскетболе и бейсболе. Более того, на старшем году обучения он попал во всеамериканскую сборную по баскетболу, став наряду с Бенни Оостербааном и Уэсом Феслером третьим игроком, попадавшим в сборные года по футболу и баскетболу.

В лице Грэхэма Браун получил разыгрывающего, обладавшего невероятным чувством мгновения и периферическим зрением и способного стать осью того отлично притертого друг к другу механизма, который он надеялся создать на поле, команды, соответствующей некогда изреченному Э.Э. Каммингсом утверждению: «Точность создает движение». К тому же – разве Грэхэм не побеждал его команды в двух встречах из трех?