Омар Брэдли - Записки солдата

14 июля я приказал Миддлтону прекратить наступление на Кутанс. Преодолевая сильное сопротивление противника и минные поля, он за 12 дней продвинулся всего лишь на 11 километров. Хотя Коллинс продолжал наступать с боями через Карантанские болота, было очевидно, что линия Кутанс - Сен-Ло стала слишком дорогостоящей целью и не оправдала себя как исходная позиция для прорыва.

- Нужно, - говорил я, - для подготовки к прорыву остановиться где-то, не доходя до этой линии.

1 июля Эйзенхауэр переправился через Ла-Манш и был с нами с первого дня неудачного наступления Миддлтона по дороге на Кутанс. Хотя корреспонденты уже начали острить по поводу неоднократных неудач Монти под Каном, Эйзенхауэр не казался ни разочарованным, ни огорченным ходом нашего сражения за плацдарм. Когда командный пункт армии переместился вперед с фермы на побережье, расположившись во фруктовом саду в Коломбьере, в 25 километрах западнее Сен-Ло, мы с Эйзенхауэром поехали к Монти, чтобы обсудить дальнейшие планы.

Монти перебросил свой комфортабельный подвижный командный пункт в американский сектор; грузовики и прицепы были тщательно укрыты под маскировочными, сетями. В конце поля стояла просторная палатка, в которой размещались столовая и ординарцы. Монти жил в уютном прицепе, построенном в свое время для одного итальянского генерала и захваченном у Роммеля в Ливии. Недалеко в английском автофургоне, изготовленном по специальному заказу самого Монти, размещалась сложная полевая канцелярия. Здесь Монтгомери мог развесить свои карты на двух хорошо освещенных стенах, и никто не мешал ему спокойно размышлять в тишине и тепле.

В то время как я предпочитал жить, работать и питаться в полевых условиях, вместе со своим штабом, Монти искал уединения, размещаясь обособленно от командного пункта 21-й группы армий. При нем находились три адъютанта: американец, канадец - личный адъютант и англичанин - оперативный, для поручений. Отряд связи и охрана, разъезжавшая на американских джипах, окрашенных в темный цвет, дополняли состав этого маленького передвижного лагеря. Было воскресное утро, когда мы прибыли на командный пункт Монтгомери. С высокой каменной колокольни, возвышавшейся над деревьями, доносились мерные удары колокола, а с юга, где находился участок Джероу, долетал грохот орудийной стрельбы.

На командный пункт Монти были доставлены два подбитых немецких танка. Один из них был приземистый 63-тонный "Тигр Е" марки "VI". Эти танки в горах Туниса оказались лучше вооруженными, чем наши танки "Шерман". Рядом с ним стоял 50-тонный танк "Пантера" марки "V" с клиновидной лобовой броней, от которой отскакивали снаряды наших противотанковых орудий. В массивной круглой башне "Тигра" была установлена длинноствольная 88-миллиметровая пушка. В передней части танка броня имела толщину 180 миллиметров. В Европе, как и два года тому назад в Африке, "Тигр" выходил победителем в единоборстве с любым танком союзников. К счастью для нас, у него был слабый мотор, мощностью всего лишь 650 л. с., и по этой причине танк часто выходил из строя. По-видимому, немцы больше потеряли танков "Тигр" из-за аварий мотора, чем от огня артиллерии союзников.

Более легкий танк "Пантера", или танк марки "V", имел соответствующий его весу мотор. Вместо грозной 88-миллиметровой пушки, установленной на "Тигре", он был вооружен длинноствольной 75-миллиметровой пушкой с большой начальной скоростью снаряда. При наличии такого орудия и конусообразного корпуса "Пантера" превосходила по тактико-техническим данным танки "Шерман".

Вначале танк "Шерман" был вооружен 75-миллиметровой пушкой, снаряд которой не пробивал толстую лобовую броню немецких танков. Наши "Шерманы" могли вывести танки противника из строя только прямым попаданием в боковую броню. Но очень часто американские танкисты жаловались, что каждый подбитый немецкий танк обходится в один или два наших танка вместе с их экипажами. Таким образом, мы могли разгромить танки противника только ценою потери большого количества своих танков, чего мы не могли себе позволить. Тогда артиллерийско-техническое управление заменило 75-миллиметровую пушку на наших танках новой 76-миллиметровой пушкой, имеющей большую начальную скорость снаряда. Но даже это новое орудие больше царапало, чем пробивало броню немецких танков.

Эйзенхауэр был возмущен, услышав об этих недостатках новой 76-миллиметровой пушки:

- Вы хотите сказать, что наша миллиметровка не сможет вывести "Пантеру" из строя. А я то думал, что она будет чудодейственным оружием в этой войне.

- О, она лучше 75-миллиметровки, - сказал я, - но заряд у нее слишком мал. Он не дает снаряду достаточного запаса живой силы, чтобы пробить немецкую броню.

Айк покачал головой и выругался:

- Почему я всегда последним узнаю о всякой чертовщине? Артиллеристы уверяли меня, что эта 76-миллиметровка справится с любым немецким танком. А теперь, черт побери, я вижу, что вы не в состоянии с ними справиться.

Только англичане нашли оружие, которое смогло пробить толстую лобовую броню "Пантеры", - это были их старые 17-фунтовые пушки, которыми они вооружили танки "Шерман", полученные по ленд-лизу. Я рассказал Айку, что командир одной американской дивизии видел эти пушки в действии, и предложил установить их в наших танках "Шерман". Но когда я попросил Монти выяснить, могут ли англичане вооружить 17-фунтовыми пушками хотя бы один танк "Шерман" в каждом американском танковом взводе, он ответил, что английское артиллерийско-техническое управление и без того перегружено английскими заказами. Тогда я предложил дать нам 17-фунтовые пушки на мехтяге, но и эти пушки также оказались дефицитными. Было совершенно ясно, что в поединке с "Пантерами" нам придется обходиться собственными силами.

К этому времени мы уже доставили на берег восемь дивизионов длинноствольных 90-миллиметровых зенитных пушек. Подобно 88-миллиметровым орудиям, 90-миллиметровые пушки представляли собой универсальные орудия, из которых можно было вести огонь не только по самолетам, но и стрелять прямой наводкой по наземным целям. Но, подобно 88-миллиметровым пушкам, 90-миллиметровые орудия также были громоздки и тяжелы. Их трудно было передвигать и устанавливать на огневых позициях. Тем не менее мы отдали приказ перебросить на фронт несколько дивизионов 90-миллиметровых пушек для создания второго рубежа противотанковой обороны в тылу наших "Шерманов". В дальнейшем на протяжении всей войны наше превосходство в танках было, в первую очередь, за счет их количества, а не качества.

В тот вечер Эйзенхауэр отдыхал, беседуя с нами за трофейной бутылкой хорошего вина. Мы натянули светомаскировочные шторы на окна палатки, в которой обедали. Засиделись допоздна.