Лазарь Бронтман - Рассказы и очерки

Тогда Шевелев предложил принять Головина на маленькую площадку около зимовки, с которой обычно взлетал "У-2". Иного выхода не было.

Мы быстро разметили границы этого импровизированного аэродрома, выложили посадочное "Т" и приготовили дымовые шашки.

Сообщили Головину план посадки. Но Головина не было, хотя срок его возвращения уже прошел. Самолет все время шел к острову по маяку и вдруг как-то выпрыгнул из ведущей зоны и потерялся. По его сигналам можно было понять, что самолет где-то недалеко и кружит в районе Рудольфа, не в силах найти его из-за облачности и тумана. Горючее в баках было на исходе и положение экипажа могло стать трагическим. Все молча вглядывались в мутный горизонт. На самолете "У-2" на розыски вылетел Мазурук.

- Вот он!! - неистово закричал Ваня Шмандин.

Раздался общий вздох облегчения. С запада низко над открытой водой к острову несся самолет. Он со свистом промчался над домами зимовки и с ходу пошел на посадку.

22 часа 45 минут. Мягко коснувшись снега у буквы "Т", самолет побежал по аэродрому. Неожиданно левый мотор остановился, и машина исчезла за горкой. Все опрометью бросились вперед. Вбежав на горку, мы увидели самолет. Он стоял на самом краю крутого спуска к морю и его лыжи уже передней частью висели в воздухе. Понимаю опасность положения, механики Кекушев и Терентьев на ходу выпрыгнули из машины и вцепившись в стойки шасси пытались затормозить его движение. Если бы самолет продвинулся вперед еще на метр авария была бы почти неизбежна.

Из кабины самолета вылез Головин. С трудом разминая затекшие руки и ноги, он устало и как-то деревянно поздоровался с восторженно встретившими его товарищами и сразу же прошел под фюзеляж. Отвернув краник бензобака, он долго смотрел на стекавшую вниз тонкую струйку горючего.

- Да, впритык... - тихо сказал он и, обернувшись, пояснил - Мотор-то заглох из-за недостатка горючего. Кекушев лежал у меня в ногах и помпой качал остатки бензина.

Подошел Отто Юльевич. Радостно обняв Головина, он горяча поздравил смелого летчика и его экипаж - первых советских людей, побывавших на полюсе. Головин охотно, но кратко отвечал на вопросы. Видно было, что он очень утомлен непрерывным 11-часовым полетом, усугубленным бессонной ночью.

Для проверки результатов полета Шмидтом была организована комиссия под руководством флаг-штурмана экспедиции И.Т. Спирина в составе штурманов Н.М. Жукова, А.А. Ритсланда, В.И. Аккуратова.

В 6 часов утра комиссия подтвердила результаты полета: Головин, Кекушев, Терентьев, Стромилов и Волков были первыми советскими людьми, побывавшими на Северном полюсе.

В это время могучие трактора "Сталинцы" отвозили самолет "Н-166" на главный аэродром. Механики вновь осмотрели моторы, снова заполнили баки бензином и зачехлили кабины. На следующий день самолет "СССР Н-166" был готов к новому полету.

7 мая 1937 г. Рудольф. отправлено 19 мая 1937 г.

Разговор в палатке

Пурга. Свирепый ветер могуче перекатывается по льдине. Небо запорошено колючей снежной пылью. Все обитатели полюса отсиживаются в палатках. Лишь неугомонные папанинцы, нарядившись в штормовые костюмы, молчаливо скалывают ропак у входа в радиорубку.

В палатке тепло и уютно. Мы лежим на спальных мешках и пьем чай. Идут неторопливые разговоры об экспедиции, Москве, самолетах, торосах, продуктах. Летчики лениво делятся воспоминаниями о прошлых полетах, сакраментальными случаями воздушной жизни

- Скоро обратно, - с удовольствием заметил Водопьянов. - Прилетим в Москву, поздороваемся и сразу сяду за подготовку экспедиции по снятию папанинцев. Тоже не маленькое дело. Трудно сейчас сказать - куда и когда их вынесут льды. Может быть, будем снимать их уже осенью, вероятно в т.ч. и это ожидается, но уже сейчас наша экспедиция показала, на каких машинах лучше проделать эту операцию. Надо снаряжать новые машины - скоростные, с большим радиусом действия, вот вроде ильюшинской "ЦКБ -26". Во всяком случае, их можно готовить уже сейчас, оборудовать, снарядить, продумать все усовершенствования для полетов в Арктике. Работы хватит. А ты что будешь делать, Анатолий Дмитриевич?

И сразу все оживились. Водопьянов задел самое заветные мечты пилотов. Разговор стал горячим и напряженным. Люди говорили о своих планах. Отсюда, с полюса, с крыши мира земной шар казался доступнее и интимнее.

- Что ж обо мне говорить, я - моряк, - усмехнулся Алексеев. - Так, наверное, в Карском море и помру. Дадут мне машину и буду летать между Рудольфом и мысом Молотова.

До последнего времени между этими двумя крупнейшими землями никто не плавал. Лишь в 1935 г. сюда проникло высокоширотная экспедиция "Садко". Она обнаружила большое мелководье, остров, названный им. Ушакова, но за пределы 82 параллели практически она не вышла. Работы "Садко" объяснили многое, непонятное ранее в ледовом режиме Карского моря, но все же интереснейший во всех отношениях район изучен, прямо сказать, недостаточно. А от его ледового режима зависит вся ледовая навигационная обстановка Карского моря труднейшего участка северного морского пути.

- Район действительно очень интересный и малодоступный, - согласился Бабушкин. - Я участвовал в экспедиции "Садко". Почти все время мы шли в тумане. Это помешало полностью обследовать все белое пятно.

Северный полюс. отправлено 19 мая 1937 г.

Со всего плеча

- Ну как? - спросил генерал.

- Ничего не видно, - ответил летчик.

- Прекрасно, - облегченно вздохнул генерал. Сегодня же перебросить на правый берег еще несколько десятков орудий. Если свой летчик с бреющего полета в названных заранее местах не заметил замаскированных пушек, то их не обнаружит и авиация противника.

Уже несколько дней артиллеристы готовили удар по гитлеровским позициям, расположенным на западном берегу Днепра. Тысячетонным молотом огня и металла они должны были смять укрепления противника и проложить дорогу нашей пехоте и танкам.

Жар сражения не угасал здесь ни днем, ни ночью. Зацепившись за правый берег, наши части шаг за шагом расширяли захваченный участок. Гитлеровцы огрызались с яростью обреченных. Ожесточенность их сопротивления объяснялась при первом же взгляде на карту. Днепр здесь тупым клином врезается далеко на северо-восток, и этот небольшой клочок земли, с выжженной солнцем и снарядами травой, логикой войны превратился в очень важный плацдарм для развития дальнейшего наступления. владение им позволяло успешно продвигаться в глубь побережья, не опасаясь за фланги. Противник же, заполучив эту излучину в свои руки, все время держал бы занесенный нож над наступающими советскими частями.

Вот почему вражеское командование бросило сюда, на этот сравнительно небольшой участок фронта, восемь пехотных и танковых дивизий, в том числе многократно битые, а затем вновь и вновь пополняемые эсэсовские дивизии "Райх" и "Викинг". Они образовали сплошную стену, которая должна была наглухо закрыть все пути на запад. Не довольствуясь, однако, этим, фашисты вывели в первую линию обороны пять дивизионов артиллерийского усиления, ввели в боевые порядки полков самоходную артиллерию и шестиствольные минометы. Эту стену и должны были проломить советские пушки.