Бенно Цизер - Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941-1943.

Саперная лопатка – удобный маленький инструмент; ты почти не чувствуешь ее вес, когда она висит на поясном ремне, но часто она важнее, чем каска. Нам почти ежедневно приходилось вгрызаться с ее помощью в землю для защиты от пуль и осколков шрапнели. Куда бы мы ни шли, везде было одно и то же; мы окапывались. Некоторые умудрялись повсюду таскать с собой даже лопату с длинным черенком. Утомительно, конечно; несмотря на всю нашу моторизацию, нам приходилось чертовски много топать пешком. Но много раз наша жизнь зависела от того, насколько быстро мы успевали врыться в землю. Более того, нам приходилось копать и в положении лежа, не рискуя высунуть наружу и кончик носа. Мало-помалу мы наловчились и это делать. Теперь у нас уже не появлялись мозоли, как это было первое время. Теперь мы отлично знали, как пользоваться своим инструментом не уставая, чтобы вырыть наилучший из возможных окопов.

– Давай увеличим темп. Скорее бы покончить с этим. Прошлой ночью я почти не сомкнул глаз.

Наш маленький окоп был уже по колено глубиной, когда подошел Велти:

– Что это вы тут затеяли? Вы слишком оттянулись назад! Ваш взвод должен быть намного впереди. Вылезайте! Копайте на сто метров вперед!

Францл выругался:

– Чертов кретин! Он мог это сказать с самого начала? А теперь нам все нужно делать заново.

Второй окоп был почти готов, когда опять пришел этот негодяй, чтобы сказать, что для того, чтобы выровнять фронт, нам придется продвинуться еще вперед.

Мы чуть было не взорвались от негодования. Чертыхаясь, мы заняли новую позицию и стали копать третий окоп. Этот был не особенно глубоким; мы уже совершенно выдохлись и не хотели новых сюрпризов от Велти.

Повсюду вокруг нас высоко в небе вспыхивали огни. Русские пускали красные осветительные ракеты. Теперь над очень широким пространством возникло такое смешение огней, что было практически невозможно различить место пролегания какой бы то ни было линии фронта. Вдалеке в небе возникла белая вспышка, за ней еще и еще одна. Наши товарищи повсюду внимательно наблюдали.

В дневное время вспышки выглядели несерьезно, но ночью их яркий свет для каждого – будь то свой или противник – был выражением его напряженного ожидания и готовности.

На правом фланге мы поддерживали контакт со вторым батальоном. Мы полагали, что в бой, должно быть, будет введен весь полк. Это означало, что против нас, должно быть, действовали большие силы русских.

Насколько велики были эти силы, мы начали осознавать, только когда стало светать и над нами взорвался огромный шрапнельный снаряд, наполняя воздух адским грохотом. Сталь вонзилась прямо в землю. Осколки просвистели в нескольких сантиметрах над нашей головой. Другие падали как попало обратно на землю с большой высоты и бренчали по нашим каскам и ящикам с боеприпасами и пулеметам, а земля комьями взлетала вверх. Мы зажали уши кулаками и широко открыли рты. Затем напряженно прислушивались к следующему ближнему удару.

Массированный заградительный огонь артиллерии и тяжелых минометов продолжался почти час. Затем адский грохот вдруг стих. Полуоглохшие, мы подняли голову и вытянули затекшие конечности. Неужели мы все еще живы?

Вдруг послышался крик. Францл посмотрел на меня.

– Я что-то слышал про танки! – сказал он.

Мы вскочили и стали вглядываться в направлении русских позиций. Вот они, танки, движутся на нас по широкому фронту, целая фаланга чудовищ Т-34. Нас парализовал ужас.

– Боже мой! – проревел Францл. – Их, должно быть, штук сорок! Теперь можно составлять завещание.

Справа, слева – повсюду фиолетовые вспышки заполнили небо. Взорвавшись, они падают гирляндами огней; фиолетовые – значит танки; фиолетовые – знак тревоги! Затем зеленые огни; зеленые – значит поддержка артиллерии. Фиолетовые, зеленые, фиолетовые, зеленые, и так без конца. Отчаянный крик о помощи.

Танки подошли ближе. За ними шла русская пехота, сомкнутыми рядами, вся местность была заполнена коричневатыми фигурами.

Механически я вытащил пулемет из неглубокого окопа и поставил его перед собой. Я начал осознавать, что то, что надвигалось на нас сейчас, будет значительно хуже, чем предыдущая огненная завеса.

– Если бы мы окопались поглубже! Они выбьют нас отсюда, как мух.

– Теперь уже поздно копать, – сказал спокойно Францл. И, будто желая убедить меня в этом, он достал свои ящики с боеприпасами и вставил ленту в пулемет.

Нам нужно отсюда уйти, все размышлял я, пока еще есть время. Но я не видел ни единого солдата, который бы покинул свой мелкий окоп; ни один не побежал назад.

Я тоже отбросил эти порожденные страхом назойливые мысли, подготовил пулемет и установил прицел.

Шрапнель продолжала с воем проноситься над нашей головой, но теперь огонь велся в другом направлении. Наши пулеметы устроили огневую завесу. Пара противотанковых пушек подкатила на большой скорости и быстро, залп за залпом, обстреливала огромные машины. Заговорили наши пулеметы. Я тоже обрушил дождь трассирующих пуль на эту массу металла, которая накатывалась на нас.

Затем русские, которые, конечно, не ожидали такого упорного сопротивления, ответили мощными ударами. Загремели пушки сорока танков, их поддержали минометы, и стрельба из множества автоматов слилась в одном смертоносном хоре. Мы заползли поглубже в свои окопы.

Теперь уже было бесполезно обманывать себя; этот бой мы проигрывали. Наши шансы выбраться из него живыми были очень невелики. Мы могли бы потягаться с их пехотой, но у них было огромное численное преимущество, а мы были бессильны перед этими ужасными Т-34. Какая польза была в наших маленьких орудиях против таких гигантов? А единственным имевшимся в нашем распоряжении более тяжелым оружием, которое могло бы нам помочь, была длинноствольная пушка. Эти стальные монстры, абсолютно уверенные в своей неуязвимости, сотрут нас с лица земли.

Чем ближе подступала лавина, тем сильнее становилось нервное напряжение. Наконец, я решил, что это кошмарное ползанье в окопе совершенно невыносимо. Я встал во весь рост, схватил свой пулемет и открыл огонь. Поблизости лежала одна из наших противотанковых пушек, смятая, в облаке дыма и пыли. Осколок шрапнели отскочил от моей каски. Оглушительный удар ошеломил меня, и я выпустил пулемет. Я увидел рваную дыру в одном из ящиков с боеприпасами. Францл потащил меня обратно вниз, в наш окоп.

Только чудо могло спасти нас от полного разгрома – и это чудо произошло. Небо вдруг наполнилось рокотом, быстро перераставшим в рев, который из-за того, что не прерывался, был даже еще более внушителен, чем хаотичные свист и грохот снарядов ведущей огонь артиллерии. Почти потеряв надежду, мы выглянули и увидели, как пикирующие бомбардировщики «Штука» волна за волной, строем в виде клина устремляются вниз. Прежде чем мы полностью осознали реальность происходящего, они пронеслись над нашей головой. Затем они резко наклонили правое крыло и с бьющим по нервам пронзительным воем своих сирен ринулись вниз на танки.