Анатолий Салуцкий - Всеволод Бобров

Именно в первые послевоенные годы с особой очевидностью обнаружилось, сколь дальновидным было решение наряду с деятелями культуры и искусства сохранить также кадры ведущих футболистов страны. В тот период футбол стал единственным всенародно доступным массовым зрелищем. И как бы ни морщились скептически иные снобы, не понимавшие важнейшей социальной миссии футбола того периода, этот популярнейший вид спорта был, как никогда созвучен времени. И даже чисто спортивные, казалось бы, совершенно не зависевшие от духа времени результаты футбола тоже подчеркивали его неразрывную связь с жизнью страны. Так было в 1944 году, когда Кубок СССР выиграла команда ленинградского «Зенита», – независимо от болельщицких пристрастий это было встречено взрывом всенародного ликования, потому что Ленинград, перенесший блокаду, справедливо считался одним из главных символов мужества, стойкости, Победы. И тот факт, что лучшей командой послевоенного периода была команда ЦДКА, тоже отражал умонастроения народа – именно команда армии-победительницы, а никакая другая, должна быть лучшей!

Все это утверждало в сознании людей образ футбола как зрелища и увлечения, выражающего их самые глубокие чувства. И такие настроения не могли не учитывать футболисты того времени, не умом, а сердцем понимавшие, какое большое значение в жизни народа стал играть футбол. Выбегая под звуки спортивного марша на зеленые поля стадионов, они знали, что на трибунах сидят недавние фронтовики и люди, на долю которых выпали неисчислимые тяготы военной поры. Футболисты знали, что люди пришли на стадион как на праздник. Поэтому играли футболисты по-особому.

Нет, дело не в сравнениях техники и тактики прежнего футбола с нынешним, не в заманчивых, но бесплодных попытках сопоставить уровень игры спортсменов разных поколений. Футболисты первых послевоенных лет, не имевшие ни квартир, ни машин, жившие в гостиницах и ездившие на тренировки на трамваях, были одержимы одним, но всепоглощающим страстным желанием, которое очень точно выражалось в главном футбольном девизе того времени: «Доставить радость народу!» Именно этот девиз заставлял футболистов всегда играть на пределе своих физических возможностей, на самой высокой ноте, самоотверженно и бескомпромиссно. И какие немыслимые сюжеты складывались в ту пору в чемпионатах и отдельных матчах! Какие возникали драматические ситуации!

И поскольку футбол отражал дух времени, то на острие болельщицких интересов и симпатий, конечно, были главные атрибуты победы – стремительная атака, могучий удар и гол. Валентин Николаев, полусредний команды ЦДКА, ее главный мотор, за удивительную работоспособность прозванный Электричкой, игрок забивавший множество мячей, был просто хорошо известным футболистом. А Всеволод Бобров с его неудержимым и мощным завершающим рывком, с внезапным ударом по воротам, Бобров, справедливо названный гением атаки, сразу стал кумиром болельщиков.

Если футбол в целом оказался созвучным времени, то Всеволод Бобров, гений атаки, стал как бы выразителем устремлений, настроений людей. Его слава взметнулась мгновенно. За всю историю советского футбола не было игрока, который в течение всего лишь одного сезона прошел бы путь от дебютанта команды мастеров до самого популярного бомбардира.

Как играл Бобров в сорок пятом! Еще не было травм, он был здоров и неимоверно быстр. Он упивался игрой, каждый матч был для него праздником. И он не щадил себя, не экономил силы, не стремился распределить их на весь сезон. Его нещадно били по ногам, он падал, но тут же поднимался и снова рвался к воротам противника, никогда не катался по траве, демонстрируя, как ему больно (такие сцены вообще были в ту пору не в моде, они стали бы кощунством по отношению к зрителям-фронтовикам, перенесшим ранения). Никогда Бобров не апеллировал к судьям или зрителям. Он играл яростно и благородно. Он заранее не знал, что будет делать с мячом, не готовился к тому или иному финту, все у него получалось как-то само собой. Он играл как дышал, так же естественно и свободно.

Его игре поражались все, кроме Владимира Боброва. В мае 1945 года Владимир, служивший в Померании, прочитал в армейской газете, что Всеволод, дебютировав в игре с московским «Локомотивом», забил два мяча. Однако ничуть не удивился, а в своей невозмутимой манере подумал: «Так оно и должно быть, уж я-то знаю, на что Сева способен». Понимая, что самому уже не придется по-серьезному выйти на поле, Владимир Бобров с мудрым спокойствием фронтовика без лишних эмоций и восторгов твердо рассчитывал, что Всеволод не посрамит их фамилию.

Но Всеволод-то не подозревал в то время, что брат уже навсегда распростился с большим спортом. И когда узнал из письма, что Володину дивизию расформировывают, тут же бросился к Борису Андреевичу Аркадьеву, рассказал тренеру о своем старшем брате, наделенном истинным футбольным талантом.

Вскоре бессменный «адъютант» Всеволода Боброва Николай Демидов, хорошо известный в спортивном мире под прозвищем Кокыч, повез на площадь Ногина к Главному маршалу артиллерии Николаю Николаевичу Воронову, курировавшему армейский спорт, официальное письмо с просьбой отозвать капитана Владимира Михайловича Боброва в Москву для использования его в команде ЦДКА.

В столицу Владимир прибыл вскоре после английского триумфа Всеволода. Именно в тот день, в день приезда, между братьями состоялся откровенный разговор, расставивший все точки над «и». Отказался Володя и от предложенной ему должности в Центральном спортивном клубе Армии. Он выбрал другое: службу в одной из зенитных частей.

Пути братьев Бобровых разошлись окончательно.

Однако в их судьбах все-таки было немало общего, оба жили незаурядно, ярко. Да и в делах братьев безусловно проглядывало своеобразное сходство.

Послевоенная жизнь мчалась все стремительнее. Бывшие фронтовики становились землепашцами. Возрождались плотины, заводы, города. Быстро развивался спорт, и ярко расцветал в нем футбольно-хоккейный талант Всеволода Боброва, заставляя ликовать болельщиков. Но и Владимир Бобров тоже вызывал ликование людей. По праздникам в московском небе зажигались яркие огни салютов. Мирные, торжественные залпы с самой высокой и почетной точки столицы – с Ленинских гор – много лет подряд зенитчики производили под руководством капитана артиллерии Владимира Боброва, начальника артвооружения одного из подразделений ПВО.

Последний праздничный салют с Ленинских гор Владимир Бобров провел в 1954 году, когда его младший брат Всеволод Бобров достиг зенита славы: команда СССР, дебютировав в чемпионатах мира по хоккею с шайбой, стала чемпионом мира, а ее капитан Всеволод Бобров был признан лучшим хоккейным нападающим мира.