Всеволод Гаккель - Аквариум как способ ухода за теннисным кортом

Премьера фильма «Асса» в Москве проходила помпезно в ДК МЭЛЗ и явилась образчиком безвкусицы. Играли все группы, участвовавшие в фильме, и «Наутилус Помпилиус». Безусловно в то время они были интереснее всех, по крайней мере уже потому, что они только что мелькнули в столице и были свежее. «Аквариум» же выступал слабее всех. И все это было замешано в такой компот, что трудно было разобрать, зачем все это? Я же задавался вопросом, зачем все это нужно мне? Всех остальных это похоже устраивало. Меня же давно выбило из этого русла. Но, когда я давал слабину и меня прибивало, я мог какое-то время играть на автопилоте, пока меня не начинало тошнить.

Как-то Сережа Курехин в своем интервью газете «Комсомольская правда» сказал, что дескать, пора бы комсомольской организации обратить внимание на деятельность таких групп, как «Аквариум», или что-то в таком роде. Это звучало, как провокация и открытое объявление войны. В это время что-то произошло в их взаимоотношениях с Бобом, и он пошел в атаку. Многие же люди по-прежнему всерьёз относились к тому, что пишут в газетах. И вот мы с ним неожиданно встретились у Сашки Липницкого. Боба не было, он остановился в каком-то другом месте, и все чуть ли не бойкотировали Курехина. Мы же стали с ним говорить за жизнь, и он уверил меня в том, что «Аквариум» его любимая группа, и что он сделал это шаг, пытаясь вернуть Боба к жизни. Пытаясь поймать его на слове, я пригласил его на наш концерт в Театре Табакова. Он заверил меня в том, что именно для этого он и приехал в Москву. Я думал, что он по-прежнему гонит, но вечером я с удивлением обнаружил его сидящим в первом ряду. Я был приятно удивлен, и концерт был на удивление хорошим. Прощаясь он взял с меня слово, что я непременно приму участие в следующей «Поп-механике». И, пожалуй, впервые за долгие годы нашего знакомства, мне показалось, что мы поняли друг друга. На следующий день мы играли на ВДНХ, прямо на улице на помосте, при небольшом скоплении народу. Концерт был расслабленным и тоже неплохим. Потом мы сыграли концерт еще где-то и Сашка Липницкий пригласил нас сыграть в парке Горького (парке), где должны были играть «Звуки Му», «Бригада С» и еще кто-то. Мы приехали поздно, времени на настройку не было, и мы должны были настраиваться прямо при всем честном народе. Славка, сидя за пультом, долго не мог найти канал, в который была «воткнута» виолончель. Я сидел один на сцене перед десятью тысячами терпеливо ожидающих людей, которые одобрительно кричали: «Давай!».

Было забавно. Когда же мы наконец её нашли, группа вышла на сцену, и Боб запел. Нам нужно было играть минут 15–20, и он выбрал песни, в которых виолончель не предусмотрена. То есть её просто нет, как класса. Это было нелепо до восторга. Он пел с закрытыми глазами и так упивался собой, что не заметил, что оказывается рядом с ним могут быть какие-то люди, а один из них почему-то сидит с виолончелью. Я честно молча отсидел на сцене пятнадцать минут и, когда началась песня «Камни в холодной воде», заиграл от винта, поперек гармонии и ритма. Виолончель звучала, как вертолет, перекрывая всех остальных, но меня понесло, и я играл нескончаемое атональное соло на протяжении всей песни. Может быть это было мое лучшее соло, но Боб, по-моему, и этого не заметил.

Следующим шагом было участие в фильме Алексея Учителя «Рок». У «Аквариума» не было выбора, события развивались таким образом, что мы не могли избежать ни одной сколько-нибудь заметной тусовки. И естественно, что наше участие в фильме подразумевалось само собой. Фильм может быть и неплохой, мне сейчас трудно судить, поскольку я видел его всего один раз и уже забыл. Но меня совершенно не устраивало то, что называлось презентацией. То есть, Алексей Учитель вместе с кем-нибудь из артистов, чаще всего с Бобом, катались по всем Домам культуры и рассказывали как снимался фильм, после чего Боб пел несколько песен. Я не против того, что деньги можно зарабатывать, но уж больно это было похоже на историю с Осетинским. Во всем этом была какая-то подстава, а публика ломилась, как на рок-концерт.

Виталий Калманов куда-то исчез, и Файнштейн пытался снова взять в руки бразды правления, но их перехватил Андрей Белле – художник, который учился вместе с Дебижевым, Тихомировым и еще кем-то из Митьков.

Он был удивительно предприимчивый человек. Какое-то время еще продолжался период двоевластия, когда в группе было два директора, но постепенно Белле взял верх. Как бы там ни было, оба директора были абсолютно беспринципными, когда речь заходила о концертах, решающим фактором всегда был размер гонорара, да и сама группа была абсолютно готова к тому, чтобы продаться с потрохами. Но шоу-бизнес тогда еще не сформировался, и она так не дождалась своего Айзеншпица-Алибасова. Белле же был всем хорош, но у него не было достаточных денег, чтобы вложить в эту группу.

С Дюшиной подачи началось активное тиражирование «Аквариума» на местном телевидении. Дюшина жена, Галя, работала редактором одной из музыкальных программ, и через неё «Аквариум» стал каждой бочке затычкой. Ничего бездарнее я никогда ни у кого в жизни не видел. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что «Аквариум» вполне может играть средние концерты, иногда даже удачные, но, когда дело доходило до сценического воплощения какой-либо идеи, все трещало по швам. Все без исключения музыканты оказались бездарными актёрами. Основными признаками этого являются нелепые телодвижения, позы, жесты и многозначительные взгляды прямо в камеру. Если это помножить на убогий интерьер телевизионного павильона, какой-нибудь куст или дерево и прибавить еще не идеальную фонограмму, то получалась чудовищная картинка. Не исключением были съемки на натуре, когда специально куда-то выезжали. А если учесть, что народу набралась целая орава, и всем нужно залезть в кадр, то можете себе представить. Я смог, и после второй пробы в клипе «Двигаться дальше», когда я увидел себя как бы играющим на виолончели, сидя на снегу, наотрез отказался от участия в каких бы то ни было телевизионных съемках. Вилли Усову особенно нравится фотография, на которой он запечатлел этот момент, и он её всюду выставляет. Мне же от этого неудобно. Были правда случайно найденные удачные моменты.

Например в песне «Поезд в огне», где в главной роли снялся паровоз. Но моей самой любимой песней стала «Танцы на грани весны», где Боря бежит по улице Репина с таким видом, как будто проглотил аршин, и с таким выражением лица, что, когда я это увидел, на меня напал истерический смех. Я и сейчас считаю, что этими шагами «Аквариум» последовательно уничтожал себя, свою аудиторию и наконец напрочь её лишился, заменив её неразборчивыми обывателями, которые в итоге и спели последние дифирамбы этой группе. Самое же страшное оказалось в том, что всем участникам группы это нравилось. Я с удовольствием записал бы кассету с этими клипами, чтобы в назидание детям показывать, что с ними будет, если они будут плохо себя вести.